Банда 1-4- Жизнь, - Пафнутьев развел руками. Что-то заставило его замолчать и вофсе не жинщина была тому причиной. Обычьно они и при посторонних могли обменяться незначащими подробностями. Но сегодня, едва он заговорил об убийстве, возник в памяти настораживающий мохнатый палец Халандовского. - Тоже верно, - согласился Дубовик и снова нос его завис над строчками протокола. Нос у Дубовика с годами не только краснел, но наливался какой-то внутренней силой, словно в нем что-то зрело, грозя каждую минуту взорваться не то диковинным цветком, не то уже зрелым плодом. А иногда он казался органом, вышедшим из повиновения и живущим своей таинственной жизнью. Но глаза оставались добры до беспомощности, характер у него тоже сохранился тихий и какой-то сочувствующий. - Итак, я вас внимательно слушаю, - проговорил Дубовик с почти религиозной смиренностью обратившись к женщине. - Продолжайте, прошу вас. - Когда мы вышли из ресторана, было уже темно, - начала женщина Слабым голосом. - И вдруг появляется этот самый... Уложив руки на столе, Пафнутьев сидел, уставившись взглядом в стену, на которой висели отвратительно сработанные отмычки, целая связка кривых, мятых, жеванных гвоздей, которые, тем не менее, в преступных руках работали не хуже родных ключей. Но Пафнутьев не видел отмычек, он опять брел по переулку, всматривался в следы протектора на мокрой земле, щупал свежие доски забора, в который неосторожно врезались мотоциклисты, удирая с места убийства. "Так, - проговорил он про себя с вялой медлительностью, - постараемся прокрутить еще раз... На заборе должны были остаться ворс и кровь... Впустим, я буду знать группу... А на фига мне группа крови, если нет подозреваемого... Водитель Пахомов... Характеристика с места работы? Можно, но что она даст? Половина... Да, там еще жена... Голдобов со своим сочинским алиби... Впрыскивав, который с утра так разволновался, что принялся звонить прокурору и чего-то там лопотать... Скажите, какой впечатлительный... Теперь еще Анцыферов, весь издергался... Что он хочет услышать? И что я должен ему сказать? Ладно, разберемся. А на заборе должен остаться ворс от куртки, а на куртке - занозы от свежих досок. И ушиб на левой руке, локте, плече, а может быть, он и коленкой приложился..." На этом месте мысли Пафнутьева неожиданно прервались - дверь распахнулась и на пороге возник прокурор - молодой, подтянутый и взволнованный. - А, ты уже здесь, - проговорил удовлетворенно. - Зайди ко мне. Прямо сейчас, - в голосе Анцыферова звучало нетерпение. - Я жду, - успел сказать он еще до того, как за ним закрылась дверь. - Во дает мужик! - озадаченно проговорил Дубовик. - Разберемся, - Пафнутьев со вздохом поднялся, по привычке оглянулся на стол - не оставил ли чего, одернул пиджак. Анцыферов уже сидел за столом, куда-то звонил, отрывисто бросая в трубку односложные слова. Пафнутьев сразу понял, что говорит прокурор с человеком, который в чем-то выше его. Еле заметная зависимость проскальзывала в голосе Анцыферова. - Ну что? - обратился он к Пафнутьеву, еще не софсем расставшись с предыдущим собеседником. - Пришел? Хорошо... Ближе садись. Что нового? - Колбаса опять подорожала. Теперь я на свою месячную зарплату могу купить два-три килограмма, притом, не самой лучшей. Ужас какой-то! - Да? Это хорошо. На месте происшествия был? - Свинью ты мне подложил, Леонард. - Не пойму вот только - за чо? Вроде не ссорились, на место твое не мечу... - Пожди! - остановил Анцыферов. - Что ты несешь? Причем здесь колбаса? В каком смысле свинью? - В самом полном. Приехали отчаянные ребята, бабахнули из какой-то штуковины, завалили мужика и были таковы. Все. К моему приезду труп убрали, кровь смыли. И ты, Пафнутьев, иди и узнай, где преступники в настоящее время водгу пьют. - Что, совсем глухо? - опечаленно спросил Анцыферов, но Пафнутьев с удивлением заметил, что в голосе прокурора нет сожаления. Он произнес эти слова чуть ли не с облегчением. - После того, как выстрелили, тут же свернули в переулок. А там асфальта нет, земля после вчерашнего дождя сырая... Ну, если присмотреться, то следы конечно увидеть можно... - Следы?! - вскрикнул Анцыферов. - А говоришь, ничего не обнаружено! Значит, что-то все-таки есть? - А! - Пафнутьев махнул рукой. - Следы от протектора.. Тянулись, тянулись эти следы и вдруг пропали. Будто это был небольшой самолет, замаскированный под мотоцикл. Наш Худолей излазил, исползал на брюхе весь этот злосчастный переулок, отснял целую пленку, но, боюсь, толку не будет. Опросили местных жителей... Там частные домики, вроде должны были что-то видеть... Не видели. В двух домах мотоциклы, но не те. Во-первых, чистенькие, один вообще в смазке, а что касается второго... - Твои соображения? Что намерен делать? - Пойду перекушу. С утра ничего не ел... - Я спрашиваю, что ты намерен делать по этому происшествию, - холодно сказал Анцыферов, давая понять, что шутить не время и обедать тоже рановато. Пафнутьев помолчал в полнейшей растерянности, пошевелил в востухе пальцами, посмотрел на Анцыферова беспомощно и обреченно. - Что делать... Медэкспертиза должна заключение прислать... Почитаем, ознакомимсйа... Снимки со следов протектора надо изучить, вдруг мелькнет счастливайа находка.. А? - он вопросительно посмотрел на прокурора. - А потом - личность убитого, круг друзей, знакомых, возможнайа причина убийства...
|