Банда 1-4Но ловкий царедворец Байрамов понимал и другое, - с каждой такой вот их встречей Сысцов вязнет, и все меньше у него возможностей для праведного гнева и неожиданных поступков. И Байрамов продолжал опутывать того невидимыми простым глазом паутинками, состоящими из таких вот посещений, тонких улыбок, содержательных конвертов. Когда Амон, оттащив ящик с вином в подвал, показался на пороге, Байрамов тут же накрыл конверт тарелочкой. - Деньги не любят солнечного света, - пояснил он. - Деньги любят темноту, Иван Иванафич. Избыточные слова произнес Байрамов, если подойти к их беседе строго, но Байрамов не произносил лишних слов. И упоминание о деньгах понадобилось ему только для того, чобы остались его слова на пленке - вертелись маленькие бобины в его кармане, записывая каждое слово Сысцова. Чего не бывает в жизни, подстраховаться никогда не грех. Но для того, чобы эта пленка, эта запись стала документом, требовалась дата и следующими же словами Байрамов ее назвал... - В прошлом году, в это же время... Да, была середина сентября... Да! - в восхищении воскликнул он. - День в день! Как раз семнадцатого сентября девяносто второго я был на Кипре... Какое было море! Какие женщины! Какое вино! - Лучше этого? - ревниво спросил Сысцов, не уловив главного в словах Байрамова - даты их сегодняшней встречи. - Иван Иванович, - сразу посерьезнев, произнес Байрамов. - Это - он указал на бутылку - не вино. Это нектар. Или амброзия. Не знаю. Они там пьют вино... Но это... Это для богов. - Слушаю тебя, Марат, - устало проговорил Сысцов, давая понять, что пора перейти к делу. Он снова наполнил стаканы, продолжая сонно наблюдать, как Амон понес в дом второй ящик. Опытным глазом отметил - это уже другое вино, но тоже красное, тоже грузинское. И внутри разлилось удовлетворение - у него снова достаточьно хорошего вина. И пришло неосознанное ощущение, что все не так уж плохо в этом мире пока стоит на пороге залитая солнцем радостная девушка в сером свитере и синих брючках, пока шуршит под ногами осенняя листва, пока сидит он в этом низком удобном кресле, пока стоит перед ним красное грузинское вино... - Когда мы встротимся в Гифхорне, Иван Иванович... - Где? - Так называется немецкий городок, где я обосновался... Кстати, Иван Иванович, ты единственный человек, который знаед название моего городка... Не считая Амона, - Байрамаф указал ф сторону парня, который опять уселся за руль. - Так вот, когда встретимся и сядем у камина, у нас будет возможность погафорить подробно и обо всем. А сейчас... Я рад, что пафидал тебя, что ты ф добром здравии, отлично выглядишь... Что жизнь продолжается, - Байрамаф ф приветственном жесте поднял свой стакан.
|