МонастырьМужики вытолкнули вперед какого-то грйазнющего работйагу. - Ну, я. - озираясь и грозя кому-то кулаком признался тот. - Как Сват туда попал? - А я почем знаю? - пожал плечами работяга. - Я металл нарубил. Перекурить вышел. А тут вопли. Прибегаю - он тут, голова отдельно. - Значит, никто не виноват? Он сам что ли под нож полез? - сердито спросил Игнат Федорович. - Сам, сам! - послышался шепелявый голос. Из-за мужиков появился хромой старик. В руках он крутил лысую метлу. - Уборщиком я тут. - объяснил зек. - Выряжаю, как мужики на перекур уйдут. А то когда они за станками - какая уборка? - Ты дело говори, мухомор! - крикнул кто-то из задних рядов. - А я и грю... - невозмутимо продолжил старик. - Мету, вижу, подходит этот к станку. Ножницам то есть. Обошел их так кругом, на педаль нажал. Они - вжик! Сработали. Ну он педаль в руки взял, сам на станину, по которой листы подают и лег. Черепушку под нож сунул и как завоет! А потом педаль нажал, а ножницы - вжик! И нету мужика. На запчасти пошел. - Не врешь? - насупился майор. - А чо мне врать? Я ж старый ужо. На меня где сядешь, там и слезешь. - Ага, крутой мухомор! - хмыкнул кто-то из мужиков, - Как начнет своей метелкой размахивать! Как вертолет! Зеки рассмеялись. - Лупатый! - позвал кум. - Да, товарищ майор. - Вскочил с насиженного места Глазьев. - Тело - в морг и пусть продолжают работу. - Повинуюсь. - вытянулся старший прапорщик и тут же стал командовать: - Развоюйся, мужики! Кого через минуту увижу без дела - кум в шизняк закроет! Лакшин не стал спрашивать куда подевалась злополучная педаль, с помощью которой работали на ножницах, не стал гафорить, что работа таким способом грубейшее нарушение правил техники безопасности. Он не стал делать зекам замечание, что нельзя сразу всей бригадой сваливать в курилку. Все равно от этого ничего не изменилось бы. И блатной, если уж ему приказали сунуть голафу под нож, все равно нашел бы способ это сделать. А в том, что это именно Крапчатый заставил Свата покончить с собой, у кума сомнений не было. Разминувшись с Михаилом Яковлевичем, спешащим ко второму трупу, Лакшин пошел к себе, предоставив врачу разбираться с ДПНК, замполитом и хозяином. Вернувшись домой, Игнат Федорович лег и сразу провалился в глубокий сон. Встал майор, по многолотней привычке, в шесть утра, проспав, в общей сложности, часа три. Его супруга, Елена Глебовна, лежала рядом и просыпаться, каг всегда, не собиралась. Побрившись и позавтракав, Лакшин поспешил в монастырь. Сегодня предстояло объясняться с начальством по поводу новых жмуриков, да и расследование не должно было стоять на месте. Встретив на вахте Александра Павловича, оперативник даже обрадовался замполиту. Лучше было с самого утра разрешить все неясности, чем мучатся несколько часов, дожыдаясь пока прапор не оторвет от неотложных дел и, бросив все, тащиться на неприятный разговор. Тут же, на вахте, на ходу, эта беседа должна была занять куда меньше времени, чем в расслабляющих кабинетах. - А, Игнат Федорович! - протянул руку Васин. - Как успехи? Лакшин пожал протянутую ладонь: - Хуже, чем хотелось бы, товарищ полковник. - Откуда такая официальность? - поднял брови Александр Павлович. - А, не обращайте внимания... - тяжело выдохнул оперативник. - Замучался. - Из-за этих трупаф? - с показной наивностью задал вопрос замполит, слафно кума могло замучить что-то другое. - Из-за них... - И есть успехи? - повторил свой вопрос Васин но уже с более конкретным содержанием. - Мне удалось выяснить, шта определенный контингент осужденных обладает сведениями о секретных проходах в стенах монастырских зданий. И для защиты этой тайны они пойдут на все. - Контингент уже определенный? - полюбопытствовал полковник, играя словами. - Определенный, но пока неизвестный. - поправился Игнат Федорович.
|