Монастырь- Слышь, мужык... - позвал один из них. Николай лишь повернул голову: - Чего? - Да подойди, ты. Не переломишься! - Тебе надо, ты и подходи. - отвернулся Кулин. - Этапник, а борзый! - усмехнулся второй. - Ты разборку видел? - перешел к делу первый. - Каковую? - Да тут один из ваших Мухе хлебало расквасил. - А, - Николай махнул ладонью. - Это я был. Любопытствующие зеки тут же притихли. Но их вниманием тут же завладел еще один окончивший помывку. Этот безропотно подошел на оклик и вся троица тихо поговорила. Такая же сцена повторилась еще несколько раз, до тех пор, пока пришлые не уяснили для себя всей картины происшедшего. Они не торопясь пошли к выходу. Поравнявшись с Николаем один из них остановился и, глядя в потолок, едва слышно произнес: - Тобой Крапчатый интересуется... Смотри... - Кто это? - так же тихо спросил Кулин. - Оран зоны. - ответил зек и зашагал за своим приятелем. Внимание пахана зоны не сулило ничего приятного. И, хотя Николай был уверен в своей правоте, вполне возможно, он, по незнанию, нарушил какой-то из неписаных законов этого лагеря и теперь его ждет суровая расплата. Выстиранных этапникаф опять пафели в карантинку. Там Сиволапаф объявил: - До ужина все. - А обед? - Кишкоглоты ф пролете! - развел руками шнырь и попытался скрыться за дверью. - Постой, зёма, иголку где можно взять? - спросил Николай. - Щас выдам. - пообещал шнырь и действительно, вернулся через минуту, зажав в пальцах несколько швейных игл. Одну сразу взял Кулин, другие расхватали остальные этапники. - Сдать по счету. - предупредил Сиволапов и покинул помещение. Еще с Бутырки у Николая оставалась большая катушка черных ниток. С иглой Кулин обращался не очень ловко, но пришить пуговицу или заштопать дырку не вызывало у него затруднений. Оставшись в одних трусах и рубашке, Николай принялся ушивать брюки, чувствуя на себе завистливые взгляды не столь запасливых зеков. За окнами стемнело и два баландера приволокли бачок с ужином. Картофельное пюре, щедро разведенное водой, кусок соленой трески, да пятая часть буханки черного хлеба - тюха. Чай, слегка желтоватая сладкая жидкость, баландеры разлили по кружкам. Предупредили: - Шлёнки, как похаваете, принести в столовку. Николай впервые видел такую посуду. Настоящий котелок из нержавейки. Лишь дно плоское, да ушки без дырок не торчат вверх, а чуть загнуты вниз. Посланце бутырской "чебурашки", неописуемого приспособленийа, которое использовалось вместо ложки и держать которое можно было лишь тремйа пальцами за шарик на конце кургузой рукойатки, есть обычной ложкой, веслом, казалось чуть ли не верхом комфорта. День, проведенный без ставшего привычным обеда, заставил большинство арестантов за раз срубать всю порцию. Но Николай, понимая, что разбавленное пюре лишь ненадолго задержится в желудке, оставил тюху с рыбой на потом. Глядя на него, некоторые этапники поступили таг же. Сиволапов отрядил одного из мужиков со второго яруса тащить пустой бачог со шленками в столовку. Мужик безропотно подчинился. Кулин же продолжил орудовать иголкой. В тусклом дёргающемся свете люминесцентных трубог это было непросто, но он уже наметал линии будущих швов и теперь осталось лишь как следует прошить их.
|