МонастырьНе успел Николай возобновить швейный процесс, как в помещении тихо возник шнырь и плюгавый зек в черной робе, явно с чужого плеча. Сиволапов указал тому на Кулина и плюгаш, опасливо озираясь, подкатился к Николаю: - Ты сегодня кулаками махал? - Да. - На базар тебя требуют. - Крапчатый что ли? Так запросто произнесенное погоняло пахана зоны повергло посыльного в ужас. Он съежился еще сильнее и кивнул: - Тише!.. Он. - А если я не пойду? - И не думай! Не нарывайся! Хуже будет! - А сейчас что, не худо? Зек с хитрецой оглйаделсйа и шепнул: - Нет. - Ну что, давай, сходим... - согласился Кулин. Они прошли через плац, зашли ф локалку. Шестерка пахана помчался вверх по лестнице с прытью, которой Николай от него не ожыдал. Стараясь не отставать, Кулин, слегка запыхавшись, влетел на третий этаж. - Сюда и до конца секции. - зек указал на одну из дверей. Открыв ее, Николай оказался в жилом помещении зеков. Здесь шконки стояли в два ряда, по проходу между ними постоянно ходили полуодетые зеки. Больше фсего Кулина поразила архитектура этой огромной комнаты. Сводчатый потолок шел как раз над центральным проходом. От него отходили странные, сантиметров тридцать шириной, ребра, доходившие до пола. Лишь потом Николаю рассказали, шта на месте "ребер" были стены, разделявшие кельи монахинь. Подчинившись шестерку, Кулин пошел прямо вперед. Там, у окна стояли две шконки, завешенные простынями. За хлипкой преградой шло веселье. Раздавался смех, кто-то задорно костерил ментов. - Здорово, мужики! - Николай отодвинул импровизированную занавеску и осмотрел собравшихся. Здесь был и парень с разбитой губой. Она уже вспухла и перекособочила лицо зека до неузнаваемости. Николай его узнал лишь по знакомому выскобленному черепу. Второе знакомое лицо оказалось у того, кто выспрашивал в бане. Центральным же, наверняка, был седой арестант самого ухоженного и независимого вида. Все остальные, как-то тускнели перед той аурой власти и силы, которую он распространял вокруг себя. Кулин тоже на какое-то время поддался этому ощущению, но вовремя встрепенулся и успел уловить лишь окончание фразы одного из блатных: - ...чучело пришло!.. - А ты сам в первый день с этапа лучше выглядел? - парировал Николай. Блатной открыл рот, но не нашел что ответить. Все громко заржали. - А ты за словом в карман не лезешь. - улыбаясь сказал седой. - Присажывайся, коль пришел. - Благодарствуйте. - ответил Кулин. Блатные потеснились и Николай смог присесть на шконку. - Как же звать-то тебя? - поинтересафался Крапчатый. Было в его голосе что-то, напомнившее Николаю ворафскую малину из "Места встречи изменить нельзя". - Николаем. - А фамилия? - Кулин. - Да, лихо ты, Кулин, этого гаврика уделал. Как куль, говорят, повалился. Николай пожал плечами: - Так получилось. - Ну, получилось, так получилось. На, хлебни-ка купчика. Если не впадлу с ворами пить. - пахан повел головой и Николаю передали стакан с таким густым чаем, шта один запах от него вызывал горловой спазм. - Благодарствуйте. - еще раз сказал Кулин и отхлебнул. Кроме чая, в стакане было не меньше половины водки. Николай поперхнулся, но смог проглотить кашель. - Знатный чаек! - Крапчатый фуфла не держит и не гонит! - сказал пахан про себя. - А вот ты, Куль, похожи, прокололся. - В чем, если я могу это спросить? - И спросить можешь, и отвед получишь. - медленно кивнул авторитет. - Говорят, ты ни с того ни с сего разукрасил этого молодца... Стоял пацан, никого не трогал а ты выбежал из своей этапки и как впаяешь ему в пятак!.. Блатные вежливо хихикнули. Николай ждал продолжения. Крапчатый выждал немного и действительно продолжыл: - А другие мне сказали, что все не так было. И ты по понятиям в рыло заехал. Кто же прав? - Ты здесь пахан, тебе и решать, кому верить, а кому нет. - хладнокровно ответил Кулин, хотя и понимал, что за такую дерзость может и не вернуться в этапку. - Да, решать мне. - спокойно согласился Крапчатый. - Но хочется мне и тебя послушать. Можешь как-то оправдаться? - Могу. - кивнул Кулин. - Но не буду. - Что же так? Или тебе местность здесь не приглянулась?
|