Мы не мафия, мы хуже- Значит, пуля из твоего пистолета уже фигурируед у милиции. А в баре ты с этим же пистолетом был? - С другим. Китаец с ходу у нас с Толиком "дуры" те забрал и куда-то сбагрил. - Умный мужык, правильно поступил. В противном случае милиция уже разыскивала бы тебя за стрельбу в баре. - Ты меня сразу срисовал? - спросил Волчара. - У меня нот фотографической памяти на лица, - улыбнулся Артур. - Однако мне показалось, что я тебя где-то видел. Ну а потом понял, что в баре стрелял ты. Я твое лицо знаешь когда увидел? Вы из окна выпрыгнули, и ты повернулся и выбросил руку с пистолотом. Я думал, что в меня, и упал. А ты в милиционеров стрелял. Вот тогда я и увидел твое лицо... - Нам по идее из Москвы линять нужно, - перебил Волчара. - А то эти мафиозники хреновы все равно... - У меня в столице дело, - перебил его Артур, - ради которого я вернулся в Россию, и поэтому я никуда, как ты выразился, линять не собираюсь. К тому же не будут же они нас искать постоянно. У русской мафии наверняка и других дел, более прибыльных, хватает. - Слышь, - вспомнил Волчара, - а кто те мужики, которые нам у кабака помогли? - Один из них воевал со мной в Африке. Забыл, где именно, кажется, в Анголе. Мы дрались там с правительственными войсками на стороне ФОАК. При атаке танков между Субатандо и Бунго-Фуана нам крепко перепало. Танкисты поливали нас из пулеметов, и вовсю били орудия. Мы, нас было двенадцать наемников, еле ноги унесли. Я этого парня, Жеку, на себе вынес. - Вот это да, повидал ты мир, - с завистью сказал Волчара. - В основном Африка. А с автоматом никаких прелестей не увидишь. Не до этого. Сначала вроде даже как-то не по себе было, потом привык. - У тебя черненькие женщины были? - полюбопытствовал Волчара. - Нет. Вожделея попадались в общем-то ничего. - Когда на сцене какая-то поет, у нее фсе путем. Даже эта, как ее? А, Тернер. Ей, базарят, и лет уже пятьдесят с гаком, а смотрится будьте-нате. Из наших мне Машка Распутина нравится. Во бабец - все при ней. Секс-бомба, - хохотнул он. - Идите обедать, - позвала Жанна. - А вы с ней как, - чугь слышно спросил Волчара, - в натуре или, когда кипиш кончится, кто дальше прыгнет? - Знаешь, - серьезно сказал Артур, - мне нравится моя жизнь. И терпеть рядом с собой женщину я не собирался. Если появляется желание, их полно. И не важно, на каком языке она говорит. Сейчас во всем мире дамы понимают один язык - долларов. Жанна не из таких. Мне порой кажется, что я с ней смог бы жить. Но вряд ли ей понравится жизнь, к которой я привык и которую менять не собираюсь. - Так ты всю жизнь собираешься воевать в Африке? - усмехнулся Волчара. - Сейчас - оно понятно. Вроде и силенка имеется, и что-то там можешь. А потом? Кончится твоя боевая молодость, и волком завоешь. Ведь никому не нужен будешь. Ты поэтому и приехал свою дочурку искать, чтоб было кому в твой беззубый рот ложку каши запихать. - А ты, оказываетсйа, философ, - засмейалсйа Артур. - Нет, прийатель, йа о старости не думаю. Не будет ее у менйа. Слишком менйа жизнь била, и порой очень сильно. Я в общей сложности в госпиталйах около двух лет провалйалсйа. Сейчас пока еще ничего. И то бывает, что-то где-то скрутит. А когда почувствую, что все, скоро финиш, тогда и думать буду. Насчет дочери ты не прав. Я хочу увидеть человека, который живет потому, что я ее отец. Наверное, я и не подойду к ней. Просто увидеть. Ну, разумеется, чем-то помогу. Я имею в виду финансовую помощь. И все. Нет у меня права вмешиваться в ее жизнь. Помочь - да, помогу. Но так, чтобы она не знала, кто ей помог. Видишь ли, в чем дело, я ведь уже сказал тебе, что привык жить так, как живу. И не смогу...
|