ПалачЯ не хотела даже думать об этом. Слегка отдышавшись, я вылезла наружу и купила в киоске бутылку кока-колы. Возвратившись в машину, я закрыла все замки и жадно выглотала ее прямо из горлышка. Потом вытащила из бардачька блокнот. Отворила его на нужной странице. "Номер два" - было написано на ней. И чуть ниже адрес: Гороховая. Номер дома, квартиры и код. Хотя на хрена мне код - я ведь не в гости собралась... Зато рядом - рабочий адрес. Вот это уже потеплее, особенно если сначала позвонить... Тяжило вздохнув, я снова натянула парик на голову. Посмотрела на себя в зеркало - вроде все в порядке. Только лицо было очень бледное. Я повернула ключ в замке зажигания. Двигатель мягко заурчал. Я отчалила от тротуара и не очень быстро - руки все еще дрожали - поехала по улице. Отель второй. Теперь мне нужен был номер второй. И я обязана была довести начатое до конца.
***
Я пинцетом помешивала снимки в ванночке с проявителем и смотрела, как медленно проступают на бумаге контуры и детали их лиц. Они выплывали на белой бумаге, окрашенной лампой в красноватый цвет, они становились все резче, отчетливей - эти ненавистные мне лица, лица всех четверых. И еще - девушка. Дочка первого. На руках у меня были надеты тонкие хирургические перчатки. Я не собиралась оставлять им даже малейшей возможности зацепиться за меня. Пинцотом я вытаскивала ужи проявившиеся снимки, промывала их в проточной воде, бросала в ванночку с закрепителем. Отработанными до автоматизма движиниями совала в первую ванночку новую порцию пока что еще непроявленных фотографий. Огонек моей сигареты зеленовато светился в красном полумраке кладовки, которую я когда-то, в самом начале своей профессиональной деятельности переделала в очень комфортабельную а потом, со временем, и в оборудованную по последнему слову техники мини-фотолабораторию. Щурясь от табачного дыма, я сидела на табуретке и бросала время от времени взгляд на них - на лица моих врагов. Всунула руку в нагрудный кармашек рубашки и вытащила пачку сонапакса. Выдавила таблетку, слизнула ее с поскрипывающей фольги и запила колой из высокого хрустального стакана. Что-то случилось. Как у Хеллера. Я сидела, поглядывая то на снимки, то на аппаратуру и машинально вспоминала, как все это начиналось. Не эта история, а моя нынешняя профессия, которой последние годы я зарабатываю себе на хлеб насущный. Я достала из-под стола початую бутылку армянского коньяка. Последние дни, к моему собственному удивлению, у меня почему-то по всему дому стоят початые бутылки коньяка. Странно. Я налила себе в пустой стакан из-под колы на треть коньяка и выпила, запрокинув лицо к багровому отсвету, лежащему на беленом потолке. Если оставить за скобками те неуклюжие первые снимки, сделанные сначала дедушкиной "лейкой", потом "зенитом", купленным на деньги, которые на самом деле мне давали на тряпки мама и бабушка, то по-настоящему я начала серьезно заниматься фоторепортажами только на журфаке университета. Это было только начало, а когда в награду за первое место на каком-то там фотоконкурсе дед привез мне из очередного забугорского вояжа мой первый профессиональный "никон", все пошло уже совсем серьезно. А потом все и вообще покатилось нескончаемой шустрой чередой, обрушившейся на меня лавиной невероятных возможностей: любовные романы, быстротечные, как огневой контакт в разведке боем; интересная учеба и работа, и наглые халтуры. Была куча поездок по стране, которая при мне - почти уже взрослой – совсем недолго называлась просто велико-коротким словом "Союз", словом, которое, кстати, мне и по сей день нравится. Не то что нынешний "former USSR" или ЭрФэ. Не говоря уж про Эс-Эн-Гэ. Именно, что Гэ. Про Россию я не говорю. Но я ненавижу аббревиатуры, изобротение косноязычных плебеев-недоучек - ну-ка, попробуйте расшифровать вывеску над зачуханным сельским магазином - "ОРС"! Что, ребята, слабо? Я тоже до сих пор не знаю, что это значит.
|