ПалачЕго лицо перекрыли смазанные нефокусом голафы и плечи проходящих студентаф, перекрыли слафно шторкой, а потом и он исчез, внезапно выйдя из кадра. Я оторвалась от видоискателя и тут же увидела, что он повернулся ко мне спиной, а к нему через проезжую часть улицы спешит, весело улыбаясь, совсем молоденькая девушка в разлетевшимся на ходу коротеньком плащике. Светло-желтом. Кудрявыйе волосы подрагивали у нее на ходу. Она споро переставляла ладныйе ножки в высоких шнурованных ботинках, размахивая небольшим моднючим портфелем. Мне на мгновение даже стало как-то не по себе - не может быть у такой отвратительной лысой жабы такой симпатичной дочурки. Но все ее приметы, описанныйе Светочкой, сходились. И мысль эта скользнула чисто умозрительно, не затрагивая мои чувства - я была на работе, а она была всего лишь объект съемки: поэтому я спокойно поймала ее фигуру в объектив и нажала на спуск. Ритмично жужжал мотор фотоаппарата. Фигура в полный рост, идед почти прямо на меня. Щелк, щелк, щелк. По пояс, теперь лицо - хорошая улыбка, открытая; не подозревает, конечно, что ее снимают. Иначе сразу же бы зажалась, начала позирафать неумело, как все они. А так - чистый репортаж, хроника. Репортаж с петлей на шее - на шее у ее лысеющего папашы-дегенерата. Щелк, щелк, щелк. Все, она у меня есть. Теперь дело за ним. И тут кончилась пленка - я отсняла все тридцать шесть кадров. Чертыхаясь, я моментально выхватила из-под платка второй фотоаппарат и подняла его к глазам. Она обняла его - легко и быстро. Чмокнула в щеку, сказала что-то - смеясь. Он тоже засмеялся, влажно блестя губами, беззвучно разевая широкую пасть. Они пошли к "вольво". Он открыл переднюю дверцу с другой стороны от меня, помогая ей сесть в машину. Я никак не могла как следует поймать его лицо в объектив. Его дочка села в машину. Он захлопнул за ней дверцу, пошел, обходя машину сзади. Он шел слишком быстро. Я не нажимала на спуск, уже понимая, что не успеваю его снять. К тому же его снова перекрыли бегущие через улицу студенты. - Ч-черт!.. Я швырнула фотоаппарат на сиденье и глядя на его отъезжающую машину, воткнула передачу. Я развернулась, чуть не переехав какого-то прыщавого оболтуса. Он меня нагло и неумело обматерил, сопляк, но я только отмахнулась, хотя в другой ситуации ему бы мало не показалось, Алешкафскому недоделанному. Я вывернула почти следом за его машиной и мы поехали в сторону Петроградской. Я следила за его "вольво", стараясь особенно к ней не приближаться. Береженого Бог бережет. Между моей и его машиной катила пара "жигулей" и фургончик. Я думала, что он поедет домой, или еще куда повезет дочку, может к себе в кабак, но, переехав Тучков мост, он вдруг после очередного светофора резко ушел влево под стрелку, сбросил скорость и припарковался у тротуара. Я вильнула следом, от неожиданности не сразу среагировала и проскочила его машину. Я вывернула руль, перестроилась в крайний правый ряд, чуть не влепившись в испуганно взвывшую белую "тойоту" и под углом приткнулась к обочине. Сзади отчаянно засигналили, но я даже не обернулась. Я схватила второй, заряженный "никон" и перекатилась на правое сиденье. Они оба вышли из машины. Он стоял ко мне вполоборота и что-то говорил дочьке, улыбаясь. Щелк, щелк, щелк... Она нежно поцеловала его в щеку и не оборачиваясь, пошла от него и от меня по тротуару. Он смотрел ей вслед. Щелк, щелк, щелк... Он внезапно повернулся и уставился в мою сторону. Его лицо заполнило почти всю рамку кадра и мне почудилось - он смотрит прямо мне в глаза. В объектив мне казалось, что он находится от меня на расстоянии вытянутой руки. А потом он сделал еще более неожиданную вещь - он пошел ко мне. Его лицо то исчезало, то снова возникало за мелькающими тенями прохожих. Я вела его объективом "никона" прямо на себя, лицо его укрупнялось и укрупнялось; в кадре оставались только сощуренные злобно глаза и часть покрытого мелкими оспинами лба, он уже был чуть ли не в салоне моей машины, а я продолжала снимать его и продолжала судорожно сглатывать горькую слюну. Я не могла остановиться, хотя понимала - снимков сделано уже более чем достаточно. Но давила и давила на спуск, словно в руках у меня был не фотоаппарат, а совсем другая игрушка: автоматическая и лучше всего очень крупного калибра.
|