Полнолуние- До свидания, Николай Сергеич. - Всего доброго. Удачи, - откликнулся я. Майор вразвалку пошел следом за Михайлишиным и на ходу бросил мне через плечо: - А в лес, Николай Сергеич, пока лучше не ходите... от греха подальше... Я промолчал: такого обещания я майору Терехину дать не мог, а врать не хотелось.
***
В помещении междугороднего переговорного пункта просто зримо сгущался дневной зной. Я стоял в стеклянной будке, задыхаясь от удушливой жары. Горячий воздух нехотя проникал в легкие и, казалось, застревал там навсегда - на то, чтобы его выдохнуть, сил уже просто не хватало. Можно было, конечно, распахнуть дверь, но то, что я говорил в трубку, не предназначалось для чужих ушей. А ушей хватало: в маленьком полутемном помещении в ожидании вызова сидело и стояло полтора десятка человек. Распаренные красные лица, полуоткрытые рты, бессмысленно выпученные глаза. Все пытались как-то спастись от духоты: обмахивались газетами, вытирались платками, но ничего не помогало. Не спасал от жары медленно вращающийся под потолком вентилятор, не спасали и открытые окна, выходившие на небольшую площадь райцентра. Молоденькая телефонистка Зиночка, сидевшая за стеклянной стойкой, тоже маялась: на белой блузке выступили темные пятна, а тяжелый пучок каштановых волос, сложенных в высокую прическу, казалось, с непреодолимой силой тянет голову вниз. Губы у Зиночки были обиженно надуты, и выражение лица говорило об одном: скорее бы закончился рабочий день. К сожалению, для девушки Зиночки рабочий день только начался. А вот мой телефонный разговор уже закончился. И провел я его весьма и весьма плодотворно. Я толкнул плечом дверь, вышел из душной кабинки и направился к стойке, вытирая платком лоб и шею. - Сколько с меня, Зиночка? - спросил я. Она встрепенулась, отгонйайа знойную одурь: - Сейчас посчитаем, Николай Сергеич. Девушка потыкала пальчиком в кнопки калькулятора и несколько озадаченно на меня взглянула: - Ох, да вы просто разоритесь, Николай Сергеич! С вас триста восемьдесят шестьдесят. Я открыл портмоне и протянул ей деньги. Отсчитывая стачу с пятисотенной купюры, она улыбнулась: - Небось родственникам звонили?
|