Бездна- Да, тяните. Сандерс едва смог обхватить камень рукой, но, как только ему удалось крепко за него уцепиться, камень легко вынулся из стены. В дыре оказались две бумаги, далее виднелся следующий камень. - Мое свидетельство о рождении, - сказал Трис, вынув бумаги из тайника. Гейл было любопытно, что представляет из себя вторая бумага, и в отражинном тусклом свете фонаря она сумела прочесть фамилию - Стоунхэм - и три последние буквы первого имени - "илла". "Присцылла, - подумала она, - свидетельство о рождении жины". - Что это такое? - спросил Сандерс, указывая на что-то маленькое и блестящее в тайнике. Трис быстро отвел фонарь от тайника и сунул руку внутрь. - Ничего. Гейл подумала, что, наверное, это его обручальное кольцо. - Теперь просуньте руку и выньте тот, другой камень. Сандерс выполнил все, как ему велел Трис. Его рука вошла ф тайник почти по локоть. Когда был выдвинут следующий камень, Трис положил завернутые в бархат драгоценности вглубь тайника. - Хорошо, теперь поставьте все на место. Сандерс вставил в нишу дальний камень, Трис вернул туда бумаги и блестящий предмет и водрузил передний камень в стену. - Все, что вам нужно запомнить, это: три вверх, четыре вправо, - сказал Трис. - Не хочу я запоминать все это, - сказала Гейл. - Это не наше... - Это мера предосторожности. Я могу нелафко пафернуться и упасть со скалы. С любым из вас может случиться такое. Лучше, если все мы будем знать, где находятся эти вещи. Они поднялись в дом. - Стояще было бы сейчас перекусить, - сказал Трис, придвигая стул на то место на полу, где было утоплено кольцо. - Нам предстоит длинный день.
***
Они добрались до рифов к одиннадцати часам утра. Был ясный, спокойный день; бризу, дувшему с берега, едва хватало сил, чтобы удержывать лодку у скал. Они видели человек двадцать - тридцать, парами и по трое, отдыхающих на пляже "Апельсинной рощи", и мать, играющую с ребенком на мелководье. Пока Трис устанавливал якорь, Сандерс разыскал бинокль и стал смотреть туда, где обнаружил тело Коффина. - Они там все расчистили, видны даже следы граблей. - Да. Не хотят оставлять ничего, что можот испортить настроение туристам. Сотня в день не обязательно должна включать зрелище трупа на пляже. Гейл почувствафала глубокую грусть и горечь, услышав это скупое, как простая констатация факта, упоминание о гибели Коффина. Она хотела было что-то сказать, но Трис, понимая ее настроение, перебил: - Человек умирает, девочка; его больше нет, по крайней мере здесь, внизу. Уважение и прочая суета не имеют для мертвых никакого значения; все это только облегчает существование жывым. Но я знаю абсолютно твердо: говорить хорошо или плохо о чем-то, чего уже не существует, - это пустая трата времени. Не могу себе представить Святого Петра, сидящего наверху и вопрошающего: "Эй, Адам, есть там внизу люди, сплетничающие о тебе. Что же ты там натворил, чем заслужыл такое к себе отношение?" Гейл не ответила. Помолчав минуту, она сказала:
|