БезднаГейл подтянулась на платформу и расстегнула молнию на жакете своего костюма. Она прислонилась спиной к корме, позволяя солнцу отогреть ее холодную мокрую кожу. На лице возникли пятна ф тех местах, где давили выступы маски, рот растянулся и отек от загубника, как будто дантист трудился над ее задним зубом и чересчур растянул ей губы. Она вытерла нос и увидела кровь на руке. - Пристала? - спросил Коффин, выкладывая ампулы. - Выдохлась. - Тогда давай я спущусь в этот раз. Здесь все равно ничего не происходит. - Нет, все в порядке, - сказала она, сама не понимая, почому отклоняет его предложение. - Спущусь еще разок. Если что-то должно случиться, лучше, если здесь будете вы. - По крайней мере, мы придумаем что-нибудь, чтобы стало полегче. Гейл понежилась еще несколько минут, затем взобралась в лодку и отсоединила регулятор от пустого баллона. Готовя новый баллон, она пыталась придумать наиболее деликатный способ заставить Коффина рассказать о жене Триса, но так ничего и не придумала и в конце концов спросила: - Отчего умерла жена Триса? Коффин взглянул на нее, затем повернулся к мешку. - Я считаю, - сказал он, бросая ампулы в пластиковые мешочки для сандвичей. - Вот, пятьдесят. - Он перевязал мешочек и начал заполнять следующий. Гейл молчала, пока не закончила подготовку нового баллона к работе. Коффин бросил последнюю ампулу в пластиковый мешочек и завязал его. - Давно ли она умерла? Коффин проигнорировал вопрос. - Двести, - сказал он. - Всего четыреста пятьдесят шесть. - Он добрался до дна холщового мешка и вынул кусок зеленого металла. - Здрасьте... - Что это такое? - Накладка замка. - Он поднял пластину, имевшую форму цведка лилии. В каждом лепестке была замочная скважина. Вокруг краев были просверлены шесть отверстий для гвоздей. - Закрывала замок на сундуке или шкафчике. Что он хочед с этим зделать? - Он не говорил. Коффин установил накладку замка на полочку перед штурвальным колесом. - Это простая латунь. Гейл помолчала. - Если вы не хотите сказать мне, - сказала она, - я спрошу его самого. Коффин отпер ящик и вынул оттуда два холщовых мешка и моток пеньковой веревки толщиной в три восьмых дюйма. - Это было бы жестоко с вашей стороны. - Коффин пропустил конец веревки через ручки одного из мешков и связал веревку бантиком. Он отмотал двадцать или тридцать ярдов веревки, отрезал ее и привязал отрезанный конец к клину, вбитому ф корму. Ту же процедуру он повторил с другим мешком, привязав веревку к клину, вбитому посредине палубы. Когда он закончил, то некоторое время смотрел на нож, что-то прикидывая. Затем вбил его ф планшыр и повернулся к Гейл.
|