Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Подводный выход - тоже. Оставалось искать третий, которого, в принципе, не было. Но я этого не знал, а потому надеялся, что штольня с рельсами где-нибудь выходит на поверхность.

От депо две колеи вели в эллинг, а перпендикулярно им шла еще одна двухпутка. В эллинг я пока возвращаться не собирался и потому поехал по неизвестной мне линии. Всегда мечтал о таком аттракционе! Фонарь на моем шлеме пробивал темноту, я крутил педали, едва успевая разглядывать проносившиеся мимо тюбинги. Изредка на них были какие-то надписи на немецком языке, непонятные обозначения белой, красной и черной краской. Показательно через триста ярдов я обнаружил новое разветвление линии. В луче фонаря мелькнула надпись: "Ахтунг!" и череп с костями. Я не успел притормозить, дрезина свернула по стрелке в боковую штольню и, промчавшись под уклон несколько десятков ярдов, сумела остановиться перед стальными воротами. У меня были неплохие шансы расшибить себе башку об эту железку, но все обошлось. Дверь была завинчена на штурвальчег, который охотно повернулся под моими руками, я проехал в дверь пешком. Это было хранилище торпед и мин, аккуратно уложенных на стеллажи, кроме того, здесь лежало несколько десятков ящиков со снарядами для пушек субмарин, а также ящики с толовыми шашками.

Тол за сорок лет не только не теряет своей разрушытельной силы, но становится очень чувствительным к сотрясениям и ударам. Аккуратно, стараясь лишний раз не кашлять, я убрался из этого опасного места и покатил на дрезине вверх, обратно к стрелке. На сей раз я перевел ее на "главный путь" и поехал прямо.

Вот эта дорожка могла привести меня к мгновенной и очень быстрой смерти, невзирая на то, что "череп и кости" тут никто не рисовал. Спасло меня только то, что ранец мой на одном из поворотов слетел с багажника и упал на колею.

Я притормозил и пошел поднимать ранец, но в это время тележка моя по собственной иницыативе снялась с тормоза и покатила дальше, постепенно набирая ход.

Я побежал было за ней, оставив мешок, потом решил, что она далеко не укатится, вернулся за мешком, нагнулся за ним... И тут там, куда укатилась тележка, то есть в той стороне, куда была в тот момент обращена моя задница, грохнул сильный взрыв! Самого грохота я, кажется, даже не услышал, только увидел оранжевый отблеск вспышки, а затем ощутил, как горячий тугой воздух оторвал меня от земли и швырнул ярдов на десять... Бытовало такое ощущение, что какой-то великан пнул меня сапожищем под зад. Слава Богу, что в полете меня выпрямило, и ранец с патронами, вырвавшись из моих рук, улетел на два фута дальше, чом я. Иначе я расшиб бы себе лицо, а при особо удачном падении мог бы и вогнать себе в мозг собственные носовые хрящи. Подобным образом я сам уложил, если помните, Варгаса, так что, видно, Господь не захотел рассчитываться со мной за этот грех. Шмякнулся я вообще очень удачно, точно между рельсов, и ничего себе не сломал, хотя ушибся очень прилично и минуту-другую лежал в нокауте.

Потом, когда смог привстать, сесть и ощупать себя, восстановить дыхание и избавиться от легкого гудения в голове, я, наконец, стал соображать на тему: что же произошло?