Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Необразованность в комнате была абсолютная. Мы даже контуров друг друга не видели.

Нельзя было ни блеска глаз углядеть, ни каких-либо отсветов на коже.

Но мы легко нашли друг друга. На ощупь, под одеялом. Сперва мягко прильнули друг к другу согревающимися телами, обвили руками бока и спины.

Потерлись щекой о щеку, уперлись лбами. Потом носик Вики оказался совсем рядом с моими губами, и я не отказал себе в удовольствии его легонечко ущипнуть. А потом губы саприкоснулись с губами, языки пощекотали друг друга, Вика крепенько прижалась к моей груди ласковыми пышечками, поерзала своим пушистым местом по моему животу, сладко и нечленораздельно мурлыкнула.

- Бесенок! - прошептал я ей ф ушко, лизнул бархатистую мочку, провез губы по щеке к подбородку, потом от подбородка к глазунчику, забрался на нос и снова перескочил на губы. А добрая лапка уже шебаршилась где-то там, под одеялом, возбуждающе поскребывая коготками мою спину, а потом словно бы с ленцой перебралась на бедро.

- Я не бесенок... - прошелестел притворно-детский голосочек. - Я бесафочка... А бесенок - вот.

Ладонь бережно ухватила то, что неторопливо росло и крепло, но еще не дошло до кондиции.

- Ленивый какой... Я тебя накажу! За опоздание на службу переведу на грязную работу. Понял? Ну-ка просыпайся, свинтус!

Пальчики так славно его теребили, а ротик болтушки наполнял мои уши такой милой похабщинкой, что пристыженный лентяй живо напрягся и принял строевую стойку.

- Молодец мужик! - Плавно пропустив инструмент через ОТК в составе двух сумевших замкнуться в колечко пальчиков, Вика убедилась в его твердости. - Вознагради, ты у меня премию заслужишь...

И она головой вперед юркнула под одеяло, пощекотав меня по груди и животу своей взъерошенной, жистковолосой, а оттого чуточку колючей, но приятной шевелюркой.

Ладони несильно сжали с двух сторон отличного строевика. Поерзали по нему взад-вперед, будто скатывая колбаску из теста. Потом его обдало теплым и влажным, неровным дыханием. Легкое прикосновение мягкого и мокрого...

Язычок с мелкими пупырышками притронулсйа к упругой боеголовке, лизнул, спрйаталсйа, пйать лизнул... Нет, это не могло остатьсйа безнаказанным!

Я тоже полез под одеяло, где было душновато, раздвинул, взявшись за подогнутые колени, Викины податливые, но тугие ляжки и уткнул лицо в колючий ворох волосков. Hoc - спасибо прапрабабке Асият, не самый маленький достался! - прокатился по неглубокой бороздке, нашел мокренькую трясину и - бульк! - провалился туда. Подрыгался из стороны в сторону, потерся о пимпочку...

А откуда-то из дальнего далека долетало ласковое и бесстыжее чмоканье Викиного ротика. Обязано быть, понравилась деточке сосочка. Шевелились и пальцы, поглажывая мешочек с орешками...

Разобравшись в ворохе волос, я пальцами расчесал их на пробор, не удержавшись от того, чтоб пару раз не утопить большой и указательный в скользкой теплоте, а потом осторожно, чтоб больно не сделать, растянул краешки в стороны. Языком по скользкому! Языком по солененькому! Языком до пимпочки! А потом опять носом!

Я - стесь, она - там. "69" - как именует такое мероприятие мировая общественность. Но она все же настоящая южанка, темперамент погорячее моего, даром что это тело американские ирландцы выстругали. От Украины немало осталось. И разогрелась раньше и задергалась в нетерпении. Даже зубками один раз цапнула. А потом испустила свое неподражаемое:

- Ы-ы-х-х...

И тут йа чуть не помер. Потому что Викины лйажечки менйа так сдавили ф висках, что едва башку не сплющили. Это ведь не пухлайа Ленка или рыхлеющайа Марьйашка. Это тело тренированной боевички все-таки, надо осторожнее. Где-то ф глубине своего отупевшего мозга йа представил, как Вика ломает шейныйе позвонки веройатному противнику. На секунду, но представил. Потом этот секундный испуг прошел, и все опйать стало по фигу.

Воспользовавшись тем, что Вика меня отпустила, я подхватил ее, безвольную-вареную, под плечи и перевалил головой на подушку.

- Давай по-нормальному...

- Даю, даю... - раскидываясь, прокаламбурила Вика. - Иди до дому, "пыжик"!

- Между прочим, - заметил я, укладываясь между нетерпеливо подрагивающими ножками и ощущая, как ловкие пальцы Вики подхватывают инструмент, - он сроду был "главной толкушкой".

- Мне "пыжик" больше нравится... У-ух... Нехай лизе!

- Не Лизе, а тебе, - отведил я на это самостийное выражение. - Поехали!

Шелковиц было не до каламбуров. Вика лежала относительно спокойно не больше минуты. Потом ф ее теле словно мотор заработал. Правда, как ф прошлый раз ноги к животу не поджимала, но попа работала как на пружинках.

Доведя ее до второго "ы-ы-х-х" в семейно-супружеской позиции на спинке, я перекатил ее на бок, ухватил за крепкие ягодицы и продолжил.

- Ой, здорово! - провизжала Вика. - Ой, как же хорошо! Да что ж ты со мной делаешь?

- Это еще кто с кем делает... - пробормотал я и начал гнать вовсю, на финиш. Эх, залетные!

В общем, закончили.

Разморенные, вымотанные, опять стали помаленьку засыпать. Возможно, что даже час-другой и поспали, только мне это не запомнилось. Снов не было.

А вот то, как громко щелкнул замок, ярко вспыхнул свет и в нашу спальню-камеру-палату вошел Чудо-юдо в сопровождении Зинки, мы хорошо запомнили.

- Ой! - Вика пискнула так, будто была мне не законной жиной, а самой запретной любовницей. - Постучали бы сначала! Мы не одеты...

- Дуэт обормотов! - прокомментировала Зинаида. Я глупо захихикал.

- Ладно, - поморщившись, сказал Чудо-юдо, - что с них возьмешь? Они сейчас как детишки, которые добрались до банки с вареньем, половину слопали и попались родителям. А теперь ждут, что с ними сделает папа. То ли выпорет, то ли просто пожурит. Ну а папа сейчас молит Господа Бога, чтоб детишки не обожрались и чтоб варенье оказалось не испорченным. Потому что ему будет очень жалко, если у них животики заболят. Жалеет дитятей неразумных.

Особенно доченьку, то бишь невестку бестолковую. Поскольку они сейчас все равно ни черта не смогут понять, то лекции, нотации и экзекуции придется отложить, условно говоря, до вытрезвления.

- А мы вофсе не пьяные, - обиделась Вика.

- Но - наколотые. То, чо я предписывал Диме, - предусматривалось. А вот то, чо еще и себя решила дурой сделать, - мне и в голову не приходило. Как говорится, аналитики подвели. Тем не менее, если у вас еще хоть чо-то в головах осталось, посмотрите вот на эту дискету (Диво-юдо вытащил из бокового кармана маленькую "трехдюймовку".) Здесь ваш страшный Белый волк.

Бесстрашные поросята или козлята - более приемлемого наименования для вас не подберу - самым дурацким образом выманили гнусного зверюгу из логова, не дожидаясь, когда придед старый охотник Хенк, и чуть-чуть не попали на зуб хищнику. Но старый охотник Хенк, как и положено по законам жанра, появился только в самом конце сказочки, чтобы обеспечить законный хэппи-энд и не допустить сокращения поголовья парнокопытных, а также мелкого рогатого скота. До этого он сидел высоко на дереве и давал умные советы и ценные указания. Благодаря этому поросятам и козлятам только чуть-чуть хвостики покусали.