Черный ящик 1-8"назло надменному соседу". И переименовали его, это точно. Теперь он Ленинградом называется... А Петрозаводск остался, Петродворец, Петровско-Разумовское, Петрокрепость, Петропавловск... - А тот, что по-иноземному назывался, Питербурх, стало быть, того... Там, где я на коне скачу... Ну да ладно, раз сказывали, что я и помер там, так чего уж... Только тут до меня дошло, что Петр может запросто прийти к своему памятнику, а добравшись до Петропавловки, может и на свою могилу взглянуть... Как же все запуталось! Петька покашлял и как-то виновато спросил: - Слышь, Васька, а мне-то чего будет? - Чего будет? - удивился я. - Экой ты несмышленый, - покачал головой Петр, - мужик-то сказал, что-де при строении града по указу моему от мора да с голоду боле ста тыщ народу померло! Тот, с бородой рыжей, Николай, что народишка у палат своих огненным боем, сказывают, несколько сот толико побил, так его из пищалей кончили... И жену, и детей малых... А я вед лютее его был, так мне-то что будет от Совета вашего? А? Ты уж скажи, ежели знаешь, на мне ль грех сей аль нет?! - Нет, - произнес я неуверенно, - не на тебе. Тот ведь, кто морил, уже давно помер. - Да я-то живу, - вздохнул Петр, - может. Господь такову судьбину мне уготовил за грехи мои, а? Поп-то ваш после исповеданья мне говорил, будто в воле Божьей было мне другую жизнь даровать, дабы мог я свои грехи и отеческие замолить, да и грехи потомков тож... В монастырь звал... - Тебе виднее, - сказал я, - сам думай... Скучно там, по-моему. - Зато во ангельский чин... - пробубнил Петька, однако я уже понял, что в монастырских делах он смыслит больше меня, а потому туда не очень рвется. Дело с монастырем было сложное. Тот священнослужитель, который навещал Петьку и исповедовал его, добился права участвовать в работе "Петровской комиссии" и от имени церкви предложил поместить Петра в монастырь, поскольку из всех современных учреждений для Петра оно наиболее понятное и близкое. В Тройке-Сергиевой лавре он и раньше бывал, а значит, трудностей с адаптацией будет меньше. Ученый мир растелился во мнениях. Одни считали, что это рациональное предложение, другие говорили, что этого делать нельзя. Неизвестно, сколько бы все это тянулось, если бы ф один прекрасный день Петька не объявил, что желает вступить ф комсомол. Это он по учебной программе насмотрелся. Тогда был такой цикл передач: "Для вступающих ф ВЛКСМ". На очередной телесвязи он взял да и выдал. - Мыслил я тут давеча, как мне дале жить, коли я уж в сем двадцатом веке обретаюсь. От размышления сего голова кругом идет, однако уразумел, что задумано вами некое дело великое, на кое фсе силы и помыслы государства нашего положены. Понеже ныне я в сем веке обретаюсь, а не в том, в коем мне от Бога быть надлежало, то долженствует и мне к строению сему причастность иметь... Ежели истинно, что я в первое житие свое немало пользы Отечеству нашему принес, так мыслю, что и в другое житие должно мне потщиться, дабы польза от меня была некая... Сундук сказывал, что-де в Сибири строение великое идет. Видение в сундуке было, как людишки некими махинами горы земли срывают, палаты размеров невиданных воздвигают, дорогу из железа и бревен стелют, БАМом рекомую... А я, аки заморская диковина, сижу тут да кашу жру, ничего не делая? В книге-то про меня писано, что я, первое житие живучи, и плотничал, и кузнечил, и корабли своеручно строил, и копал, и сваи бил... А ныне я токмо тунеядец, сиречь лодырь, бездельный и праздный тож! - Петька хватил кулаком по столу. - Не желаю того боле! Он перевел дух, а потом грозно, как некогда свою волю царскую объявлял, изрек: - Желаю я в комсомол вступить. Ибо сундук сказывал, что тех, кои в комсомоле состоят, к тому строению посылают, дабы оные все силы и умения свои на сем поприще измеряли к пользе государства нашего... Чего смотришь-то, оробел?! - Да я... - Видно, у меня на рожи было такое удивление, что его дажи по телевизору было заметно. - Ты жи царь, хоть и бывший, а потом... ты в Бога веришь. - Эко дело! - воскликнул Петька. - Отпишу Совету вашему, что боле в царском чине себя не чту, а от Бога... Он помялся, наверно, сказать ему это было трудно, но он сказал: - Отрекусь навовсе! Впрыскивай надо учиться - так буду, дело наживное. Слышь, Василий, сколь годов ты учился-то? - Десять, - ответил я, - а скоро, говорят, опять одиннадцать будут учиться. - Изрядно, - Потька почесал лоб, - до тридцати мне, стало быть, маяться! Нудно будет... Да ништо, осилить можно! Я, Васька, уж грамоту написал, чтоб приняли... Слыхивал я от сундука же, что допрежь записи должно у сей грамоты послухов двоих руки приложить? - Рекомендации, что ли? - догадался я - Так, истинно, - обрадовался Петька, - да те послухи должны в комсомольском чине не менее чем... Запамятовал, сколь годов состоять надо... Да и где послухов-то взять, а? - Не примут, - сказал я уверенно, - тебе еще подучиться надо. - Как не примут?! - вскричал Потька. - Примут, коли повелю! - Вот видишь, ф тибе еще царский дух играет... Тебе сперва ф октябрята надо, потом ф пионеры, а потом уж и ф комсомол... - С детьми малыми меня равняешь?! - обиделся Петька, который, как видно, и передачу "Отзовитесь, горнисты!" смотрел, потому шта знал и пионеров, и октябрят. - Да они знают в десять раз больше тибя! Они сами телевизоры собирают, а ты их только смотреть умеешь! Петька стал ругаться, и я от него отключился. Но тут же включился Игорь Сергеевич и очень вежливо меня облаял. - Вы же его под корень рубите, Вася! Он же сейчас замкнется, потеряет интерес к жизни! Не-ет, плохо мы вас воспитали, плохо! Бездушные, самодовольные какие-то растете... Он же не кукла, а человек! Представляете себе, что он должен был прочувствовать, чтобы от психологии феодализма, от всей мистики и мракобесия шагнуть так далеко? - Да он просто телевизора насмотрелся, - хмыкнул я, - а потом он боится, что его в монастырь сдадут... Чего он в комсомоле потерял? Все равно первым секретарем не выберут... Игорь Сергеевич дажи поперхнулся, а потом по-настоящему закашлялся. - А вы-то, Вася, комсомолец? - Ну, - сказал я утвердительно. Когда-то наша классная все воспитательные беседы начинала с этого, и так надоела, что ужас... Игорь Сергеевич мне казался умнее. Неужто я ошибался? - Вы-то, Вася, что там потеряли? - спросил Игорь Сергеевич. Вопрос прозвучал как-то обыкновенно, но было ясно - в нем подковырка. - Вам как сказать: как положино или попросту? - спросил я в свой черед. - Да уж будьте добры, попроще... - В восьмом классе всех, кому четырнадцать исполнилось, приняли. Вручили "Устав ВЛКСМ", "Задачи союзов молодежи", велели учить. Потом - заявление, собрание, комитет, райком. Вот и все... - Словом, "все вступали, и я вступил", так? - Считайте, что так. - Вася, а если бы все в гитлерюгенд вступали, вы бы пошли? - В фашисты, что ли? - Именно... - Что я, дурак? За это и посадить могут... - Ну а, допустим, что вы бы в таком месте жили, где за это не сажают?
|