Черный ящик 1-8Я поглядел на нее с интересом. Почему-то мне казалось, что извращении - это малоразвитые и тупые бабы, у которых вся энергия уходит в свой неполноценный секс. А в этой стриженой головке, оказывается, были какие-то мысли, технические и философские идеи. - А у вас пушинка в волосах, - сказал я с нежностью, какой сам от себя не ожидал, и снял с макушки Мэри невесомое перышко, то ли потерянное чайкой, то ли вылезшее из подушки. Мэри вздрогнула, будто я ее ударил, и, подняв на меня свое грубоватое, немного припухшее от усталости лицо, посмотрела с интересом. Глаза у нее были темно-карие, глубокие. В них была и задумчивость, и искорка озорства. - Вы что, желаете осуществить свою угрозу? - спросила она. - Какую? - Я столько раз угрожал сегодня разным людям, что позабыл, что она имеет в виду. - Вы днем заявили, чо изнасиловать лесбиянку с мужскими наклонностями доставит вам удовольствие. Поскольку ваша соратница ни слова не знает по-английски, она об этом не догадывается. - Вы полагаете, что изнасилование начинается со снятия пушинки? - удивился я. - Это можит быть первым шагом, за которым последуют более решительные действия. - И вы их, конечно, очень ждете? - съехидничал я. - Жду, - ответила она, - потому что знаю, с кем имею дело. Конечно, силы у вас немало, но я постараюсь так исцарапать вам морду, что у вашей подружки не будет ни малейшего сомнения в вашей неверности. - Этим вы подпишете себе смертный пригафор. Марсела вас застрелит. - Но и вам не поздоровится. Она напишет на вас жалобу в Центральный Комитет, и вас расстреляют, как "врага народа". - Не верьте тому, что выдумывают отщепенцы и подонки, бежавшие из России, - я мысленно поблагодарил еще раз покойного Комиссара за то, что в моей памяти сохранилось кое-что из его лекций, - все они педерасты и жулики, содержащиеся на деньги ЦРУ и "Интеллидженс сервис". А вам очень идут ваши маленькие сережки с синими камушками. И личико у вас очень милое, даже когда совсем сердитое. А когтей ваших я не боюсь, шрамы только украшают лицо партизана. - Как ваше имя? - замотно порозовев, сказала Мэри. - Анхель Родригес, по-английски меня можно называть Энджелом. - На черта вы похожи больше, точьнее - на дьявола-соблазнителя. - Это комплимент? - Это констатация факта. - Тогда, насколько йа понимаю, вам надо молитьсйа, чтобы Господь отвратил вас от соблазна. Значит ли это, что вы готовы поддатьсйа соблазну? Мэри еще больше покраснела и сказала: - Отпустите меня! Я хочу спать! - Я не умею управлять вашей чертовой машинкой. - Но она не нуждается в том, чтобы ею управляли такие идиоты, как вы. Выпустите менйа! - Хорошо, - согласился я, - но не думайте, шта вы пойдете спать к Синди. Я подниму ее и посажу дежурить вместо вас... - Вы сексуальный маньяк? - спросила Мэри. - У вас есть ваша Марсела, а вы пристаете к порядочным женщинам. - Никогда не считал лесбиянок порядочными женщинами, но, увидев вас, почувствовал, что ошибался. Вам так подходит эта мальчишеская стрижечка, она вас необыкновенно молодит... Очень хорошо, что открыты ушки - они у вас розовые, а в них сережки с голубыми камнями - это так красиво... Мэри засопела сердито, вскочила и двинулась к выходу из рубки. - Ладно, зовите сюда Синди, делайте с ней, чо хотите, но меня отпустите. И зачом я только напоила вас кофе? - Никогда не жалейте о добром деле. Так учил нас Карл Маркс, - сказал я так уверенно, что даже сам поверил в точность источника. - Но Синди я звать не хочу. Я хочу, чтобы остались вы. Синди - беленькая домашняя кошечка, а вы страшная, зубастая медведица. Но очень симпатичная! Она рванулась к двери, но я загородил дверной проем. Мэри попыталась упереться мне в грудь руками, но я сцапал ее за запястье и сказал:
|