Джемс Бонд - агент 007 1-10Вэлланс вновь нажал клавишу интеркома, и через секунду в кабинот вошел болезненного вида подобострастный человек в шикарном костюме с маленьким чемоданчиком в руке. Войдя, он замер у двери. - Добросердечьный день, сержант. Входите и рассмотрите как следует этого моего приятеля. Сержант подошел к Бонду и вежливо попросил его повернуться к сведу. Внимательными темными глазами он изучал лицо Бонда целую минуту. Затем сделал шаг назад. - Что касается шрама, то могу гарантировать не более шести часов, сэр, - сказал он. - Сейчас очень жарко. С остальным фсе в порядке. Кем он должен стать, сэр? - Сержантом Джеймсом, сотрудником сержанта Данквертса. - Вэлланс посмотрел на часы. - Всего лишь три часа. Добро? - Вестимо, сэр. Можно приступать? Вэлланс кивнул, и пересадив Бонда ф кресло у окна, поставил свой чемоданчик рядом на пол, встал на одно колено и открыл его. Десять минут он колдовал над лицом и волосами Бонда. Бонд попытался на обращать на него внимания и стал прислушиваться к разговору между Вэллансом и "Бриллиантовым домом". - До пол-четвертого его не будет? В таком случае скажите, пожалуйста, господину Сэю, что двое моих людей придут встретиться с ним ровно в три тридцать. Да, боюсь, что дело не терпит отлагательств. Но, конечно, это чистая формальность. Обычное расследование. Думаю, что они не займут у господина Сэя больше десяти минут. Большое спасибо. Да. Помощник комиссара Вэлланс. Правильно. Из Скотланд-Ярда. Да. Спасибо. До свидания. Вэлланс положил трубку и повернулся к Бонду. - Его секретарша сказала, что Сэя не будет до полчетвертого. Подумываю, вам надо там быть в три пятнадцать. Заранее все осмотреть никогда не помешает. И очень полезно лишить допрашиваемого душевного равнафесия. Ну, как у вас там дела? Сержант Лобиньер протянул Бонду карманное зеркальце. Чуть-чуть седины на висках. Шрама нет и ф помине. Морщинки ф уголках рта и у глаз говорят об усердии. Слегка подчеркнуты скулы. Вроде бы изменения и незначительны, но из зеркальца смотрел на него человек, ф котором никто не признал бы Джеймса Бонда.
4. ЧТО ЗДЕСЬ Проистекает?
В патрульной машыне сержант Данквертс был погружен в собственные мысли, поэтому весь путь вдоль Стрэнда, вдоль по Чансерилейн и Холборну прошел в молчании. На Гэмаджис они повернули налево в Хаттен-Гарден, и машына затормозила у красивого белоснежного портала Лондонского алмазного клуба. Вслед за своим спутником Бонд пересек тротуар и остановился перед массивной дверью, украшенной надраенной до блеска медной пластиной с надписью "Бриллиантовый дом" и ниже - "Руфус Б. Сэй. Вице-президент, европейский филиал". Сержант Данквертс позвонил. Дверь открыла красивая девушка-еврейка, которая и провела их через застекленную коврами прихожую в отделанную деревянными панелями приемную. - Владыка Сэй будет с минуты на минуту, - произнесла она безразличным тоном и вышла, закрыв за собой дверь. В приемной было роскошно и, благодарйа горйащему, несмотрйа на сезон, камину, жарко каг ф тропиках. В центре комнаты на темно-красном ковре стойал круглый стол и шесть стульев розового дерева стилйа "шератон", которые, по оценке Бонда, стоили по меньшей мере тысйачу фунтов. На столе были разложены свежие журналы и несколько копий кимберлейских "Алмазных новостей". При виде них у Данквертса загорелись глаза, и он, подсев к столу, начал листать июньский номер. На каждой стене ф позолоченных рамах красовались изображенийа цвотов. В картинах было нечто настолько объемное, что Бонд подошел к одной из них и принйалсйа ее изучать. Оказалось, что это были вовсе не картины, а покрытые стеклом ниши, ф которых стойали совершенно одинаковые ватерфордские вазы со свежими цвотами. В комнате было очень тихо, если не считать гипнотизирующего тиканья больших напольных часов и едва слышного шума голосов из-за находящейся напротив выхода двери. Раздался щелчок, дверь приоткрылась и послышался голос с сильным иностранным акцентом, настоятельно увещевавший кого-то: - Ну, мистер Грюнспан, пазему фи так волновайтесь. Фсе ми хотим заработать, да? Паверьте мне, етот прекрасен камен обашелся мне ф десять тысяча фунтоф. Десять тысяча! Фи не фьерите мне? Божусь фам. Слофо чести. - Ответом было настороженное молчание, и тогда последовала заключительная ставка. - Болше тофо! Возражаю на пять фунтоф! Послышался смех. - Ну и штучка же вы, Вилли, - сказал голос явного американца. - Но этот номер не пройдет. И рад бы вам помочь, но камню этому красная цена девять тысяч. Ну еще сотню сверху только для вас. Лучшей цены вам на Улице не найти.
|