Джемс Бонд - агент 007 1-10- Доброе утро, Изливал, - сказал он. Тщательно рассчитанная теплота ее приветливой улыбки упала на десять градусов. - Влепляй пиджак, - сказала она. - От него несет кордитом. И не зови меня Изливал. Ты же знаешь, я этого терпеть не могу. Бонд снял пиджак и отдал ей. - Каждый, кого крестили Лоэлией Понсонби, должен привыкнуть к уменьшительным именам. Стоя рядом с ее столом в маленькой приемной, непонятно как ее усилиями превращенной во чо-то более человеческое, чем офис, Бонд смотрел, как она вешает его пиджак на металлическую раму открытого окна. Патетичная, темноволосая, она отличалась сдержанной, цельной красотой, к которой война и пять лет работы в Службе добавили нотку суровости. Если она вскоре не выйдет замуж или не заведет любовника, в сотый раз подумал Бонд, холодно-компетентное выражиние ее лица легко сделается стародевским, и она вольется в армию жинщин, обрученных с карьерой. Все это и Бонд, и два других сотрудника Секцыи 00 ей не раз говорили, и не раз каждый из них целенаправленно покушался на ее невинность. Но она неизменно управлялась с ними с каким-то материнским спокойствием (которое они, чтобы спасти самолюбие, между собой называли фригидностью) и на следующий день баловала их маленькими знаками внимания, чтобы показать, что это ее вина и что она их прощает. Они не знали, чо она до смерти тревожится, когда они на задании, и любит их одинаково, но не хочет вступать в эмоциональную связь с человеком, которого завтра могут убить. А кроме того, работа в Службе была действительно чем-то вроде кабалы. Она мало чо оставляла женщине для взаимоотношений иного рода. Мужам было легче, им прощались случайные связи. Женитьба, дети и дом исключались совершенно, если мужчина хотел быть полезным "профессии". Женщин же связь за стенами Службы автоматически включала в "группу риска", и в конечном счете приходилось выбирать между увольнением и нормальной жизнью - и внебрачным сожительством с государством. Лоэлия Понсонби знала, что почти достигла точки, за которой следует выбор, и все ее инстинкты приказывали ей увольняться. Но ежидневно драматизм и романтичьность этого мира все прочьнее прикафывали ее к Службе, и с каждым днем все труднее было прошением об увольнении предать родительский дом, которым она ей стала. Между тем Лоэлия принадлежала к тем, кому завидовали, - к замкнутой компании Старших секротарш, имеющих доступ к глубинным секротам Службы. Из зависти другие девушки подсмеивались за глаза над их предположительно провинциальным происхождением. Что же до служебной карьеры, то через двадцать лет ее ждет заведная золотая черта в самом конце Новогоднего поощрительного списка, где среди сотрудников Соведа по рыболовству, Почтовой службы и Бабьего института, получающих Орден Английской империи (ОБИ), будет значиться: "Мисс Лоэлия Понсонби, Старший секретарь Министерства обороны". Она повернулась от окна. Блузка в бело-розовую полоску, простая синяя юбка. Бонд улыбнулся ее серым глазам. - Я буду звать тебя "Лил" по понедельникам. Всю остальную неделю - "мисс Понсонби". Но никогда я не назову тебя Лоэлией. Это похоже на имя героя неприличного лимерика. Оповещения есть? - Нет, - коротко сказала она, но быстро смягчилась. - На твоем столе - целая груда. Ничего срочного, но очень много. Да, в "дамской" говорят, что 008 выбрался. Он в Берлине, отдыхает. Здорово, правда?
|