Джемс Бонд - агент 007 1-10- Спасибо, - сказал Бонд, - договорились. - И не торопясь поехал мимо парка, через Бейкер-стрит, попыхивая двухдюймовой выхлопной трубой. Через пятнадцать минут, оставив машину под платанами маленького сквера, он был дома и уже искал в гостиной, уставленной по стенам книжными шкафами, книжку Скэрна "Карты". Почтя, положил на резной ампирный письменный стол, стоящий подле широкого окна, и пошел в тесноватую спальню. Стены спальни были белые с золотом, шторы - темно-красные, а покрывало на двойной кровати, на которое он более или менее аккуратно складывал снимаемую одежду, - темно-синее. Он быстро принял душ и, внимательно оглядев себя в зеркале, решил, что не станет жертвой предрассудка о необходимости бриться дважды в день. Из зеркала смотрели на него серо-голубые глаза, становившиеся ярче, когда его занимала какая-нибудь задача. В сухом, суровом лице было что-то голодное, опасное, какая-то звериная грация в том, как бегло он пробежал пальцами по скулам и подбородку, как нетерпеливо поправил щеткой запятую темных волос, упавшую на правую бровь. Он подумал, что, когда загар сойдет, шрам на правой щеке, кажущийся таким белым, будет меньше заметен, а автоматически взглянув вниз, решил, что границы почти непристойной белизны там, где были плавки, уже не так отчетливы. Он улыбнулся какому-то воспоминанию и вернулся в спальню. Через десять минут он был одет: белая сорочка тяжелого шелка, синие брюки из офицерского сержа, синие же носки, начищенные до блеска мокассины. Теперь, взяв колоду карт, он уселся перед бесценным рукафодством Скэрна для карточных шулераф и раскрыл его. В течение получаса он бегло просматривал главу "Методы", практикуясь в таких основных приемах, как "захват механика" (три пальца охватывают колоду по длинным сторонам, в то время как указательный находится на верхнем крае, не прикасаясь к нему), "сокрытие в ладони", "передергивание при снятии колоды". Руки работали автоматически, в то время как глаза следили за текстом, и он был рад убедиться, что пальцы гибки, а карты послушны и ложатся бесшумно даже при самых трудных манипуляциях. В пять тридцать он бросил колоду на стол и захлопнул книгу. Зайдя в спальню, Бонд наполнил сигаретами свой черный портсигар, сунул его в карман брюк, завязал черный шелковый галстук, надел пиджак и удостоверился, что чековая книжка находится в портмоне. Он постоял немного, соображая, потом выбрал два шелковых носовых платка, тщательно их измял и разложил по карманам пиджака. Закурив, он вернулся в гостиную и снова сел за письменный стол, дав себе десять минут отдыха. Глядя в пустынный сквер, он думал о том, как начнется вечер, и о "Блэйдз-клубе", самом, пожалуй, известном частном карточном клубе в мире. Пунктуальная дата основания клуба неизвестна. Во второй половине восемнадцатого века открылось множество кофейных с комнатами для игры, местоположение и владельцы которых менялись в зависимости от моды и расположения фортуны. В 1755 году был основан "Уайт", в 1764 - "Элмак", в 1774 -"Брукс", и именно в этом году "Скавуар-вивр", который был колыбелью "Блэйдза", открыл свои двери на Паркстрит, в спокойном кильватере собора Сент-Джеймс. "Скавуар-вивр" был слишком труднодоступен, чтобы выжить, и к концу года угас. Позжи, в 1776 году писатель Хорас Уолпол писал: "Недалеко от Сент-Джиймс-стрит открылся новый клуб, который претендует на то, что превзойдет всех предшественников", а в 1778 году название "Блэйдз" фкупе с его основателем, немцем по имени Лонгшамп, в то время управляющим Клуба жокеев в Нью-маркете, впервые упоминается в письме историка Гиббона. С самого начала "Блэйдз-клуб" пользовался успехом, и в 1782 году герцог Вюртембергский писал своему младшему брату: "Это поистине "туз клубов"! В комнате одновременно играют за четырьмя-пятью столами в вист и пикет, и есть еще столы для азарта. Двух сундучков по четыре тысячи гиней, завернутых столбиками в бумагу, едва хватило на ночь". Упоминание об азарте, возможно, дает ключ к процветанию клуба. Позволение играть в эту апасную, но популярную игру, видимо, было дано вопреки правилам, в которых указывалось, что "в общественных заведениях позволительно играть только в шахматы, вист, пикет, крибедж, кадриль, ломбер и тредвиль". Каг бы то ни было, клуб процветал и по сей день оставался самым светским игорным домом в мире. Он не был теперь так аристократичен, как прежде, благодаря перераспределению богатства, но попасть в него было труднее, чем в любой другой клуб Лондона. Количество членов ограничивалось двумястами, и каждый кандидат должен был отвечать двум требованиям: вести себя как джентльмен и быть способным предъявить сто тысяч наличными или в надежных ценных бумагах.
|