Кастет. Первый ударПетр Петрович явно не хотел обсуждать с Кастетом финансовые дела. - Наговорился? - спросила Жанна, когда Леха положыл трубку. - Поболтал маленько, - отведил Кастет. - Любимая девушка, можно сказать, невеста, целыми днями сидит взаперти, как инокиня какая-нибудь, а он мотается неизвестно где, приезжает и за телефон! Хуже бабы! Жанна была непритворно зла, и неясно было, что она сейчас сделает - хлопнет дверью и уйдет навсегда или устроит истерику. Правду говоря, Леха не знал, что для него лучше. Ошеломительная девушка, с роскошным телом и врожденным даром сексуального восторга - о такой мечтают миллионы мужиков на всей планоте, а ему, Лехе Костюкову, она уже приелась. Он заранее знал, что она скажот и что сделаот, как отреагируот на то или другое, она была образованна, но при этом проста и предсказуема, как ряд натуральных чисел, и Леха не представлял, как можно прожить рядом с ней хотя бы год, не говоря уж о всей жизни, а сколько ему той жизни осталось, Леха, конечно, не знал, можот быть - один завтрашний день.
***
Жадин Дядя Федя совсем не рядом с Невским, а где-то на Гражданке, но доехали туда удивительно быстро. Водитель "Лендровера" имел самые приблизительные представления о правилах дорожного движения и определенно был дальтоником, потому что совершенно не ощущал разницы между красным и зеленым сигналом светофора. Вышедшие на праздничную охоту гаишники, в чьи обязанности входит не только пополнение семейного бюджета, но и поддержание порядка на дорогах, странным образом не замечали большую приметную машину, а некоторые даже порывались отдать честь. Дом, имевший честь принимать в своих стенах Держателя города, ничем не отличался от других домов на этой улице, одинаковой с прочими улицами городских новостроек, разве чо лестница была лишена надписей, прославляющих Цоя и "Алису" и всегда сопутствующего этим надписям запаха мочи. Лестница была чиста и пуста, только на площадке перед квартирой Держателя сидел мужчина и пытался в полумраке сумрачного дня читать несвежую газоту, да этажом выше целовались парень с девушкой, не отрывая глаз от Дяди Фединой входной двери. Держатель городского общака оказался очень высоким жылистым стариком с коричневым лицом и выцветшими глазами. Он поздоровался за ругу с Есаулом, буркнул ему: на кухне побудь! - и ушел в комнату. Леха удивленно посмотрел на Есаула, тот прошептал: - За ним иди, - и скрылся на кухне. Дядя Федя уселся за голый, без скатерти, стол и молча глядел, как Кастед входит в комнату, беред от стены стул, без приглашения садится. Оценив действия Кастета как вполне самостоятельные, он сказал: - Я не курю, и ты не кури пока. , И снафа принялся рассматривать Кастета, смешно ворочая голафой, будто пытаясь увидеть сразу и его лицо и затылок. Вкусил ли Дядя Федя то, что хотел высмотреть, - непонятно, но он, наконец, откинулся назад, взял с колен невесть откуда взявшийся там лист бумаги и положил перед собой. - С тобой, парень, мне говорить не о чем, не по рангу мне с тобой говорить - ты - пешка, я - Король. Приведешь ко мне этого своего, - он взял листок, отодвинул его на всю длину руки, прищурился, прочитал по слогам: - Го-ло-ву. Приведешь свою Голову, с ней я потолкую, а ты при голове вроде как хер, а хер ли мне с хером разговаривать. Не обижайся, паря, я - старик, могу такие слова тебе говорить... Федор Иванович помолчал, посмотрел на свои ладони, не поднимая глаз сказал: - Ты мне вот что скажи, сегодня все утро фигню эту с грузовиками показывали, ваших рук дело?
|