Непристойный танецТак что же, действительно... Он не хотел верить, но очень уж идеально подходили друг к другу все до единого кусочки головоломки, мозаики с кровавым отливом. В спальню он вернулся в совершеннейшем расстройстве чувств. Нежные руки, "выпроставшись из-под белоснежной простыни, обняли его за шею, притянули, он с превеликим удовольствием отрешился от всех забот, но даже теперь, отвечая на ленивые, сонные поцелуи молодой красавицы, бился над одним-единственным, жизненно важным вопросом. Если он не ошибся и все произойдет согласно его расчетам, как из всего этого выбраться живым?
Глава 5
Скандалист
Не зря гафорится, чо утро вечера мудренее. Проснувшись утром, он спокойно побрился, мирно позавтракал вместе с Надей - их продафольствафанием занялась приходящая прислуга, нанятая, как выяснилось, тем же заботливым и предусмотрительным дядюшкой (и наверняка представления не имевшая о потаенной стороне жизни своих нафых хозяев). Ничо не изменилось, он по-прежнему верил, чо угадал все правильно, но в душе не было теперь ночной растерянности, едва ли не переходившей в безнадежность. При солнечном свете все опасности стали не то чобы ничожнее - просто он теперь преисполнился холодной воли к победе, напомнив себе: чо ж, два раза не умирать... И, отправившись за своими вещами в Пансионат, не стал торопиться. Зашел сначала в квартирку старшего дворника - того самого краснорожего усача, что столь грубо обошелся с бедолагой Вадецким. Сейчас усач, ясное дело, был сама почтительность - как же, перед ним стоял господин полноправный жилец, существо высшее... - Я, собственно, вот по какому делу к вам, любезный... - протянул Сабинин с аристократической развальцей. - Те рабочие, что производили ремонт у меня в квартире... Где их отыскать? Это, право, форменное свинство - кусог обоев так и болтается неприклеенным, в ванной отбиты две кафельных плитки... Жена мне устроила сцену, как будто это я виноват... Краснорожий усач развел руки: - Майн герр, вам проще обратиться к вашему дядюшке.... Именно этот господин рабочих и нанимал, кому же лучше знать. Поверьте, я к ремонту не имел никакого отношения. Если бы ко мне обратились сразу, я, ручаюсь, порекомендовал бы вам отличнейшых мастеров - за крохотный комиссионный процент, понятно, но всем надо как-то жить... Я прямо намекал вашему дядюшке, но он желал непременно своих мастеров... Не станешь же спорить с почтенным господином? - Ну, извините, я не знал... - сказал Сабинин с сокрушенным видом, коснулся шляпы и вышел. Вскоре он беззаботной походочкой входил в пансионат. Услышав голоса в небольшой гостиной, свернул туда. Должно быть, Козлов объявил выходной - сразу чотверо его соучеников устроились за столиком в углу и вроде бы безобидно попивали чаек, однако Сабинин, как человек русский, мгновенно заподозрил неладное по некоторой красноте их лиц и оживленности речей и движений. Чайком если и подкрашивали, то исключительно для отвода глаз, а под столом таилась она, родимая, украдкой извлекавшаяся на краткое время, необходимое для наполнения стаканов. Сабинин подошел и дружески поприветствафал всех. Ему охотно ответили и пригласили за стол - если не считать Петруся (и сейчас таращившегося на него без всякой приязни), отношения с остальными складывались, в принципе, нормально. - Чайку изопьешь, Николай? Сабинин откровенно, шумно принюхался и сказал: - Чего ж его под соленый огурчик-то не испить... Ему тут же налили на четверть стакана и ловко подкрасили чайком. Он выпил половину, закурил, стряхивая пепел в чайное блюдечко. Петрусь продолжал прерванный его появлением рассказ: - Ну и вот, стало быть, убирать этого черносотенного аспида выпало нам. До того он всем надоел монархическим образом мыслей и статейками в газетах, - что спасения не стало. Народ у нас в массе своей дурной, может, таких вот соловьев сглупа наслушавшись, свернуть не туда... Ладно, пошли - мы с Бесом и Сережка-Брюхо. Любил парнишка в пузо стрелять, так, в общем надежнее, в голову промазнуть можно, через грудь может и навылет пройти, а ежели в пузо - тут очень даже свободно кишки загнить могут, так что получится убойно в любом случае. Вот его Брюхом и прозвали... Ладно, ввалились. Прислуге с ходу предъявили ствол, заперли в ванной, так что получился полный порядок. А сокола нашего дома-то и нету. Никого нету, кроме доченьки. Гимназистка шестого класса, фу-ты ну-ты... И при всех женских статях, грудяшки блузку рвут, сама такая... - Он волнообразно прочертил ладонями в воздухе. - Ждем.
|