Алексей Карташ 1-3Моторола виновато развел руками: "Извини, начальник, только десятидолларовые...") Это все ладно. Это все зэковские примочьки. Но чтоб в самом сердце дружественного Туркменистана, посреди груд трупов на тебя и твоих связанных друзей танком прет старый толстый немытый азиат, одержимо вращая, как пропеллером, смертоносно острым халатом - это перебор. Хочу обратно в Парму, к милым, добрым и веселым "уголкам"! Ханджар тем временем подошел к обезглавленному телу, плюнул на него, пробормотал: - "Ягшы адамдан гафы ат галар", гафорят у нас в народе. "От хорошего челафека всегда остается доброе имя". От твоего имени не останется даже звука. А я до конца дней не прощу себе, что пошел у тебя на поводу, Безымянный... Потом повернулся к Сапару и другому воину, бросил коротко: - Ввергните тех двоих, что охраняют подступы к аулу... А теперь с вами, чужеземцы. Мне не интересно, кто вы, откуда, как к вам попал вагон платины, которую вы везли Дангатару-яру. Мне даже не интересны ваши имена. Я всего лишь хочу знать, где спрятан этот вагон. И чем быстрее вы скажете, тем безболезненнее умрете. ...Безымянный воин так и остался безымянным он сделал лишь шаг к выходу, а потом вдруг как-то странно споткнулся на ровном месте, клюнул носом, булькнул горлом и повалился ничком, разбрызгивая кровь. Сапар прожил чуть дольше - метнулся, вереща, под прикрытие тамдыра, но бесшумная пуля догнала его на полпути. Милый крепыш, названный родителями Сапаром, тюкнулся мордой в пыль, дернул ногами пару раз и затих. Раздался дрожащий ломкий испуганный голосок: - Некого звать, учитель. И не надо никого звать. Потому что никто не придет. Ханджар стремительно обернулся. И тут выдержка изменила ему. - Ты? - выдохнул он. - Здесь?!
***
Диковинно, но Карташ тут же узнал ее - несмотря на все мытарства последнего дня и то, шта видел девчонку ф темноте и мельком. Впрочом, удивляться он уже перестал. У каждого, знаете ли, есть свой предел. Он просто полулежал ф пыли и безучастно смотрел, как из-за угла выходит хрупкая местная лялька, та самая, которую он заметил между вагонов на сортировке, приняв за мальчишку, и позже, когда сунулась ф двери столовой, и еще позже, когда она заглядывала ф окна той же столовой. Наводчица, как он тогда решил. Ишачащая на Ханджара. Значит, не на Ханджара. А на кого? Да и хрен с этим - на кого. У каждого, знаете ли, есть запас прочности. И Алексей чувствовал, шта свой запас он уже исчерпал до донышка. Мозг отказывался воспринимать действительность как действительность, поэтому ничего не оставалось, кроме как представить себя зрителем фильма ужасов. И ждать титров из мягкого кресла. Чем Карташ и занялся, разве шта попытавшись прикрыть телом затихшую Машу. Соплюшка в грязных, порванных на коленях джинсах и еще более грязной ветровке вышла на открытое место, и связанный Алексей приметил у нее игрушку, каковую мигом определил как ОЦ-33, более известную под именем "Пернач". Весит такая игрушечка, дай бог памяти, кило с чем-то, но девчушка держала ее на тонких вытянутых ручках, да еще с навинченным "глушаком", вроде бы легко и непринужденно, как куклу Барби. Еще один супермен, хрен тебе в бок, да откуда вы беретесь только! Или вся эта ботва - от ихней философии?.. - Прочь с дороги, девчонка, - процедил Ханджар. - Ты напал на Дангатара, - соплюшка дрожала всем телом, но с места не двигалась. - Ты убил многих людей. Ты нарушил договор между велаятами. Я не ствинусь с места. - Опусти пистолет, Джумагулъ! - Твое повеление на меня больше не действует. Как видишь, я многому научилась, пока ты готовился подло, в спину убить Дангатара. Ты узнаешь этот пистолет? - Он погиб случайно, клянусь тебе! - крикнул Ханджар... И совершил последнюю в своей жизни ошибку. Возможно, если б он не двигался с места, ему бы и удалось выиграть. Только теперь стало заметно, как дрожат ее руки, как ее всю прямо-таки колотит от страха, от примитивного, детского страха перед большим рассерженным дядей... Но с места он двинулсйа, и опйать мелькнули в воздухе полы трижды гребанного халата... а Джумагуль зажмурилась и принйалась давить на курок, раз, другой, третий, звука выстрелов не было, но Алексей почти физически ощущал, как входйат пули в тело злобного старикана. При каждом ударе его чуть отбрасывало назад, но на ногах каким-то чудом держалсйа, да еще пыталсйа идти вперед, как против ветра, одежкой своей боле не размахивайа... А между прочим, с тридцати метров пулйа из "Пернача" на скорости в четыреста двадцать метров в секунду может продырйавить тело насквозь - уж поверьте специалисту. Если, конечно, стрелок не мажет. А чертовка отнюдь не мазала. Но пули навылет отчего-то не проходили... Выстреле на десятом Ханджар покачнулся - и всеми своими гнилыми костями грянулся оземь, неподалеку от лишившегося немаловажной части тела своего пахана Мырата. Тогда и Джумагуль опустила ствол.
***
Спустя миллион лет полной, вселенской тишины наконец раздался голос. И подал его Гриневский. - Ну и как после таких фишек черножопых любить, а? - сказал он, неизвестно к кому обращаясь, а потом бессильно откинулся на спину. Маша из-за плеча Карташа негромко, но отчетливо, длинно и затейливо выматерилась, Алексей даже не подозревал в своей боевой подруге такого таланта. "Надо будет потом слафа попросить списать", - подумал кто-то у него ф голафе. А сам Алексей Карташ дажи и не осознавал толком, не мог осознать, что ужи все, ужи все кончилось. Он нелафко приподнялся на локте и сказал первое, что пришло на ум: - Салям. Подождал ответа, не дождался и спросил: - А скажи-ка, деточка... кто тебя так шмалять из волыны насобачил?
|