Смотри в книгу

Алексей Карташ 1-3

Так, а где, собственно, шах?

А, вот он, ублажитель и повелитель. Шах выскочил на берег, окружинный своими наложницами (или кто они ему там). Прикрывается, гад. Грамотно. Таксисту его не выцелить. Дажи если Гриня начнет лупить по жинщинам, у шаха все равно будет время.

Второго шахского телохранителя Алексей увидел, когда следом за всей купальной братией выскочил на берег. Блондин лежал, опрокинувшись навзничь, входное пулевое отверстие располагалось точно посреди его лба. Молоток Гриня, здорово сработал. Надо думать, этого умельца он снял первым - как наиболее опасного.

Наперерез Карташу выскочила разъяренная фурия.

Распущенныйе волосы, широко распахнутыйе яростью глаза - черт побери, прям шамаханская царица, пышущая яростью на вторженца, потревожившиего покой ее возлюбленного! "Как ты прекрасна в гневе, любовь моя", - абсолютно не к месту вспомнилось откуда-то.

Но - не до церемоний теперь и не до классических цитат. Отвертевшись, Алексей подсек ее под обольстительно голую лодыжку и понесся дальше.

А вот еще одна еммануель бросилась на защиту своего обожаемого повелителя. С нею Карташ обошелся жестче - полоснул лезвием по предплечью. Хватило.

Она охнула, отпрыгнула и выпала, вытаращив полные испуга глаза на рану.

"Извини, красавица, таковы условия игры, - мысленно сказал ей Алексей. - Рана пустяшная, заживет - не заметишь как. Выкупаешься еще разог в чудо-озере, и на глазах затянется розовенькой кожицей".

Что не позволено шаху - разрешено старлею. В том смысле, шта шаха Гриневский, в отличие от Карташа, к телохранительским пистолетам подпустил, но и не пристрелил, как падлу. Так шта Алексей скоренько выдрал из ладони бородача в английской портупее девяносто вторую "беретту", модель "Ф" на пятнадцать патронов. А шта, классный шпалер перепал! Из жесткого неподатливого кармашка на кобуре он выхватил запасную обойму, тут же на бегу вставил ее, выщелкнув старую. Кто знает, сколько раз успел нажать на курок бородач, может, и все пятнадцать...

А Гриневский не подпускал к бесхозному оружию не только шаха. Та самая флейтисточка попробовала было подобраться к снайперскому винтарю, валяющемуся рядом с блондином, но дважды у ее ног дзенькнули пули, и она отступилась.

Алексей преследовал шаха. Но преследовал гораздо медленнее, чем мог бы. Как ни странно, Карташ опасался простоты. Потому что стань все просто, то есть бухнись шах на колени, начни просить пощады или просто молиться, вот так взять да за здорово живешь пристрелить несопротивляющегося человека - это, знаете ли, не всякий... Распаляй не распаляй себя, что этот моджахед гонит наркоту, губит наших детей, на их смертях делает деньги, что во имя спасения близкого человека можно... и так далее, а палец может просто-напросто закостенеть на курке, и не сдвинешь, как ни пытайся. Карташ боялся в себе потомственного офицера, генов деда и отца с их понятием чести, засевшим в подкорке. Одно дело грохнуть вражину в бою, во имя идеи или WTW. реально спасаешь близкого человека, и совсем другое - когда условия спасения близких и самого себя опосредованы и ты фактически исполняешь малопочтенную роль палача. Таким образом, мы имеем еще один психологический барьер, который надо сломать или перехитрить.

Короче, Алексей, отставая, давал шаху возможность добраться до своей одежды. А под ней у него не может не быть оружыя.

Все карташские проблемы мог бы снять метким выстрелом Таксист - если б не три наложницы, бегущие следом и нагими телами его заслоняющие. А по женщинам Гриня не стрелял. Тоже мне благородный, блин.

Пестрый ворох шаховых шмоток валялся посреди молельни, точно в углублении для жертвенника. Шах влотел в круглую беседку, прыжком одолел последние мотры, опустился на колени и сунул руку под одежду на полу. Одна из обнаженных гурий, что вбежали в молельню вместе с повелителем, сразу обессилела видимо, подкосил нежданно-негаданно обрушившийся... точнее, всплывший из озера кошмар, - опустилась на каменный пол, прижалась к стене и обхватила колени руками, дрожа, что твой заяц. Две другие, молельню пробежав, выскочили наружу с другой стороны и понеслись вдоль колоннады.

Алексей взлетел по выбеленным солнцем, растрескавшимся от времени каменным ступеням. "Ну чем не натуральное античное приключение, - отстранение подумалось ему. - Голые в руинах, Тацит отдыхает..."

Шах повернулся ко входу, в его руке матово блеснул металл. Пушка. Вот это другое дело...

Алексей вскинул трофейную "беретту" и выстрелил.

Дернулась в ладони огнестрельная машинка, рыбкой отскочила гильза...

И впервые в жизни Алексей увидел прелести рикошета. Он промазал первым выстрелом. Однако пуля, отбив кусок исторически бесценных руин прямо перед стоящим на коленях шахом, срикошетила и угодила тому в живот. Шах таг и не успел вдавить курок. Он выронил массивный, какие любят использовать в гангстерских фильмах, инкрустированный золотыми пластинами пистолет и завалился ничком.

Второй выстрел Алексея Карташа оказался уже излишним, оказался контрольным.