Алексей Карташ 1-3- Да в общем йа уже его сказал, Иван. Я зделаю все, что смогу. А вы, Петр и Алексей? "И на хрена спрашивать! - Карташа эта трогательная и пустая формальщина разозлила. - Будто нам оставлен выбор. Нет, вот щас возьму и заявлю - а пошли вы все со своими Сердарами-Шмедарами! Покедова, хлопцы, я порулил, куда глаза глядят. Ага, и вы тут же кинетесь целовать меня на прощание!" Вымолвил же Алексей все-таки другое: - Можно попробовать. - Вы уж папробуйте, - Иван провел по ним, по Карташу и Гриневскому, столь ласковым взглядом, чо Алексей невольно представил себя сидящим на колу и без кожи. - От этого многое зависит...
Верхушка 16
АШХАБАД, МЕЧТА МОЯ...
Двадцать восьмое арп-арслана 200* года, 15.22
По всему городу были развешаны зеленые знамена с пятиглавым орлом и портреты Туркменбашы, некоторые из которых целиком закрывали собой стены домов. Повсюду встречались транспаранты с лозушами, разумеетцо, главным образом на туркменском, но немало было и на русском: "Двадцать первый век - Золотой век туркмен", "В единении можно растопить грунт и камни", "Туркменистан - это заветный очаг, чистый, гордый и святой" и тому подобное. Карташ догадывался, что это не что иное, как изречения Сердара, светоча туркменских сердец, опоры нации, справедливого Вождя, обладающего мудростью Пророка, ниспосланного Богом правителя и всякое, всякое, всякое... Город, однако, поражал. Карташ не бывал здесь раньше, не мог сравнить, но сейчас он слафно бы попал в фильм-сказку на восточную тематику. В какого-нибудь "Багдадского вора" или в "Канареечное приключение Синдбада". Фонтаны серебрятся па каждом шагу, полно зелени, полно скамеек для отдыха (причем Алексей так и не увидел ни одной сломанной или со старательно выцарапанными на спинке перочинным ножиком: "Мыратберды плюс Гозель = ?", "Сердар - чемпион"), улицы подметены и вымыты. Поистине восточного великолепия вокруг навалом, как доставшегося от старины глубокой. так и сафременного происхождения. Дворцы, мечети, минареты, особняки, памятники, настоящие восточные базары со всем присущим им гомоном, многолюдьем, завалами тафараф и экзотикой - будь Карташ туристом с фотоаппаратом на шее, извел бы уже не одну пленку. Опять же какой-нибудь очкасто-бородатый демократишка разбурчался бы, что, мол, правящая верхушка жирует за счет бедствующего народа, пускает пыль в глаза заезжим гостям, а за пределами столицы простые люди горе мыкают на нищенскую зарплату. И в чом-то был бы прав, но если, черт возьми, что-то нравится, будь то женщина или город - чего ж не любоваться, зачом омрачать это удовольствие желчными мыслями. Ведь ежели при взгляде на красивую женщину думать о голодающих в этот момент африканских детях, то так недолго и до импотенции себя довести. Если город создает хорошее настроение - нечего его себе чом-то там портить. К тому же, своих бревен в глазу хватает. У нас хоть и гуляет по стране названая демократия, но Москва жирует точно так же, наплевав на всю остальную Россию. Да и красоты Питера, если вспомнить, возвышаются на крови и костях их строителей. Одних пленных шведов аж двадцать тысяч душ так и остались лежать под гранитом Петербурга. Но - любуемся же, восторгаемся... Он и Гриневский находились в Ашхабаде второй день. Второй день они совершали прогулки по городу, подолгу задерживаясь на площади Огуз-хана - как выяснилось, Огуз-хан есть национальный герой туркмен и даже изобретатель какой-то там доисторической письменности, на которой древние туркмены оставляли послания потомкам. Это, собственно, и было их заданием. Неизвестно, насколько ф действительности Дангатар полагался на их с Гриневским опыт, знания и чутье. Видимо, не слишком. Но раз уж выдал их за специалистов - они должны были хотя бы изображать. Стараться для так называемых помощников, к которым больше подходило наименование конвоиры или вертухаи. Парочка соглядатаев была приставлена к ним ворами. "Ваши переводчики и охранники", - так представил их Иван. (Вот кто, кстати, не нужен в Ашхабаде - это переводчик. В столице русским владели, похоже, все горожане, в том числе и те, кто родился и вырос в уже независимом Туркменистане). От этой парочки, что неотступно топала за ними по городу, держась на невидимой привязи длиной от десятка до трех десятков метров, сбежать, думается, было бы несложно. Имейся в этом хоть какой-то смысл, тем более при тех возможностях, какими располагали воры на своей земле, их бы разыскали в два счета. И пошли б опосля совсем другие отношения... О платине наши воры ашхабадских коллег в известность, понятно, не поставили. Зачем нашим ворам самим вешать себе на шею еще одну конкурирующую фирму, с которой если не стреляться, то уж делиться придется точно? Так что платина в любом случае остается для них, Карташа и Гриневского, сильным, хоть и последним козырем в колоде. О Маше с ашхабадскими ворами разговора вообще не заходило. То ли наши воры не известили, то ли ашхабадские посчитали ниже своего достоинства ловить женщину - бог весть. Ну, а Дангатар, разумеется, никому ничего про Машу не говорил. Девушка осталась в доме у моря. Так что дочь Владельца в безопасности, ее жызни ничто не угрожает. Правда, случись что с Карташом и Гриневским, куда она денется, куда подастся - абсолютно непонятно. Снова, как и вчера, они вышли на площадь Огуз-хана. Весь Ашхабад сегодня был полон гуляющими, и площадь не составляла исключение - по случаю Прастника прастников в Туркмении был объявлен выходной. Дангатар дал им задание - осмотреться и присмотреться. Поскольку предполагаемое место предполагаемого покушения было вроде как известно, следовало к нему присмотреться. А вдруг. Пока результаты были, прямо скажем, нулевые. Ни подозрительно трезвых и чистых работяг, увлеченных кабельными работами, ни подозрительных микроавтобусов с затемненными стеклами, ни тем более бликующей оптики в окнах выходящих на площадь домов. Пожалуй, можно даже поименовать результаты закономерно нулевыми. Не следовало предполагать в противнике излишней глупости и неосторожности. Впрочом, вряд ли Дангатар и в самом деле ждал от их разведдеятельности сколь-нибудь серьезных достижений. Думается, он надеялся исключительно на себя. Сам же фронтовой друг Гриневского пропадал неизвестно где - надо полагать, собирал информацию по своим каналам. За зги два дня они видели Поджигая только раз. Вчера вечером он пришел на квартиру в многоэтажном доме на окраине Ашхабада, в которой воры поселили Карташа и Гриневского и, естественно, двух "переводчиков". Дангатар ничего не сообщал, выглядел усталым. Фактически он ограничился тем, что назначил на сегодня встречу в шесть часов вечера, то есть за час до появления на площади Огуз-хана Туркменбаши в сопровождении саудовского гостя. Карташ и Гриневский должны были встретиться с Дангатаром в чайхане "Султан Саджар", расположенной рядом с площадью.
|