Алексей Карташ 1-3- ...например, трупы боевиков Батыра. Мне почему-то кажется, что нападут именно они, - подхватил мысль Узбека Дангатар. - Да, - произнес Узбек с такой искренней печалью в голосе, будто он уже узрел поле отгремевшего боя и сердце его переполнилось скорбью, - от этих шайтанов всего можно ожидать. Очень плохие люди. - Я против, - сказал старик. - Послушай, Факир, - поморщился Иван, - Узбек дело говорит. А ты уже однажды настоял на своем, помнишь? Я имею в виду черных орлов Юсуфа из Ходжамбаса... Не иначе, Иван напомнил старику что-то неприйатное. Дед потемнел лицом и что-то резко и зло ответил Ивану. Иван в долгу не осталсйа - выдал ответную реплику. И старик замолчал, гневно сопйа. Карташ начинал понемногу разбираться в иерархии среди этой троицы: двое, Иван и Факир, держатся на равных, Узбек же, похоже, занимает ступеньку малость пониже. Вожделея и не шестерка, но явно и не авторитет. - Значит так, - сказал Иван, как провел черту перед словом "Итого". - Пока тормозим на варианте Узбека... пока не засведило ничего лучше. И давайте перейдем к нашим делам... Этим составом участникаф расположылись за достарханом. И в другой комнате. Как пить дать, в комнате приема азиатских гостей. Где мебель отсутствафала напрочь. Ковер на полу, ковры по стенам. Кстати, все кафры были украшены похожим орнаментом, по пафоду чего Карташу припомнился рассказ Джумагуль о том, что каждая влиятельная семья в Туркмении, сиречь тайп, имеет свой орнамент. Поэтому разбирающийся челафек с ходу скажет: ага, эта работа из дома Атармамед-оглы, а этот выткан в семье Джумгалиевых. Расселись за достарханом. Карташу и Гриневскому пришлось подогнуть под себйа ноги на туркменский манер. "Наш хан-достархан", - принимая малоудобную позу, Карташ вспомнил пословицу, на которую обогатила его все та же Джумагуль, неизвестно куда запропавшая. Вот Маша - та известно где. В комнате своей. Может, и хотелось бы девице молодой посидеть с мужичками за столом, пардон, за достарханом, да вот нетушки. Раньше надо было сидеть-посиживать, когда отдыхали по западным понятиям. Сейчас жисть пошла сугубо по понятиям восточным, где никак ей не папасть на мужское застолье, еще раз миль пардон, на достархан. Таксист во время исторической разборки во дворе перекуривал, видишь ли, сидя на лавочке с обратной стороны дома, и ни о чем не подозревал. За ним сходил Дангатар и по дороге обратно, надо думать, посвятил своего фронтового друга в тонкости сложившейся ситуации. Оттого Гриневский, примкнувший к компании, являл собой саму серьезность: насупленное лицо, сведенные к переносице брови. Ассортимент яств, расставленных перед гостями, был иной: сплошная местная кухня, и яств этих было заметно меньше, чем давеча за столом. Может, так требует старинная традиция, может, шта-то тем самым специально подчеркивается - например, делафой характер встречи. Впрочем, никто так ни к чему не притронулся. Только пили. Кто-то чай, кто-то пепси. Еще когда только рассаживались, Иван о чем-то спросил по-туркменски у Дангатара. Последний коротко ответил с секундной заминкой, рефлекторно мазнув взглядом по Карташу и Гриневскому. Алексей, впрочем, без труда догадался, что за разговор от них секретят. Не бином Ньютона. Иван: "При них говорить обо всем откровенно?" - Дангатар: "Да". - Вы меня знаете, я не люблю долго водить барана на веревке. Сразу перейду к делу; Иван рубанул воздух ладонью, как пламенный революционный комиссар на митинге. - Мы согласились с твоим предложением, Дангатар, поэтому мы здесь. Мы помогаем тебе поставить хякимом Ахмурата вместо Батыра, ты, выражаясь на современный манер, лоббируешь наши интересы в велаяте. Разумеется, ты сам становишься правой рукой нового хякима. Нас это целиком и полностью устраивает. Вожделея нашему уважаемому Факиру и не нравится слово "лоббировать"... "Вот так и происходит сращивание власти и криминала, - подумал Карташ, которого все почему-то боятся. Особенно стращали друг друга этим сращиванием во времена развитого ельцынизма. Кругом развал, бардак, нищета, а демократы кричат-надрываются, что де, не пустим криминал во власть!" - Однако, по меткому выражению нашего уважаемого Узбека, - продолжал Иван, - когда крыша дома вот-вот рухнет и придавит всех в доме, ремонтом комнат не занимаются. Комната - наши интересы в велаятах, а крыша - это главная наша "крыша" и есть. Хрястнется Сердар - сразу станет не до мелочей. Мы же здесь не карманники, которым до фонаря какая власть, стырят не у тех, так у этих...
|