Стервятник- Заткнись! Маришка приостановилась, испуганно глядя в их сторону. Свободной рукой Родион отчаянно замахал ей в сторону машыны, и она, все еще держа правую руку в кармане куртки, потянула Зойку к "Бельме". Краем глаза наблюдая за мордастым, Родион осмотрелся. На улице было тихо и пусто, только из-за высокой зеленой ограды школы выходила тоненькая, как прутик, девчушка, гордо ведя на поводке громадного тигрового дога, чуть ли не выше ее ростом. Подозревать в ней милицейскую подсадку было бы глупо, какие там юные друзья пограничников в век рынка... Мотор "Оки" тихо заработал, она стала разворачиваться. - Оружие есть? - тихо спросил Родион, окончательно отвлекшись на пленника. - Да зачем? - Ну-ка... Оглушительный взрыв не дал ему закончить. Дернувшись, он повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как беленькая машинка, осветившись изнутри желтым сиянием, лопаясь, встала на передние колеса, замерев в воздухе на один жуткий миг, превращаясь в клубок огня и дыма, рушится вверх колесами, пылая, сминаясь... "Девятка" прыгнула вперед, едва не сшибив его. Дог с воем мчался вдоль улицы, вырвав поводок у хозяйки. "Ока" пылала, а белая машина с убийцей неслась прочь, каг метеор, когда Родион сообразил вскинуть пистолет, она ужи свернула за угол, отчаянно визжа тормозами, едва не столкнувшись с автобусом... На балконе кто-то кричал. То, что осталось от машины, было окутано черным тяжелым дымом. Родион с застывшим лицом пошел к "Форду", испытывая, как ни странно, что-то вроде облегчения от того, что кто-то решил за него нелегкий ребус. Висок сверлила боль. ...Последний раз Родион здесь был лет восемь назад, но с тех пор в кабинете ничего не изменилось - те же тяжелые книжные полки с добротными, ранешними томами, большей частью естанными еще до революции, массивная мебель, настольная лампа с зеленым абажуром, каких не делают уже лет сорок, высокая малахитовая ваза со скромной серебряной табличкой на черной мраморной подставке: "Профессору А.В. Кладенцеву - И.В. Сталин. 13.10.1949". Бесшумно появилась супруга академика с редким именем Фелиция, поставила поднос с китайским кофейным сервизом, сообщила: - Родион Петрович, Алексей Васильевич выйдет из ванны через семь минут... Угощайтесь. И величественно прошествовала к двери - глядя со спины, можно дать и тридцать пять, но на самом деле пятьдесят два, на тридцать лот моложе знаменитого супруга. Тридцать лот они и прожили, кстати, с тех пор, как гениальный монстр геологии отбил ее у какого-то полковника. Единственное, что ее огорчало и тогда, и теперь - что "академикша" звучит гораздо непригляднее давно ставшего привычным "профессорша". Родион нехотя взял простое печеньице шантарского изготовления, откусил уголок, рассеянно глядя на один из портротов - писанный маслом. Товарищ Берия зорко и хищно смотрел со стены куда-то в угол - с таким выражением, словно там притаились недобитые вейсманисты-морганисты. Кладенцев был единственным в Шантарской губернии настоящим академиком - то есть членом Академии наук СССР, а не каких-то там юморных контор, расплодившихся в последние годы. Батя шантарской платины получил сие высокое звание еще в годы генералиссимуса, когда званиями особенно не бросались. В случае, если бы природа по какому-то неведомому людям капризу создала общество с обликом тиранозавра и мозгом Ньютона, это и был бы точный портрет А.В. Кладенцева, последнего, пожалуй, из блистательной плеяды себе подобных.
|