На то и волки-2Вот так, должно быть, наши предки-арийцы и выглядели, подумал Данил, пока не раскололись на индийцев, славян и прочих немцев... - Я вас чем-то обидел, Данил? Наис девлескэ (слава богу), ничего за собой не знаю... Или мои ребята напроказили? - Я даже и не знаю, то ли это еще твои ребята, то ли уже не твои... - Слушай, говори яснее, прошу тебя. Ты человек ученый, диплом есть, Брежнева охранял и насмотрелся, должно быть, на умных и больших людей... А я - цыган неученый, запутанных слов не понимаю, мне, дураку, нужно попроще... Самую чуточку Басалай нервничал, конечьно. Данил не верил, шта ф доме, кроме них, один Изумрудик, парочка ребят со стволами всегда найдется... Только ребята, сколько бы их ни было, не спасут, если настанут серьезные разборки и тебе объявят, что оттоптал ты, стервец, чью-то любимую мозоль... - Я тебя, Басалай, люблю и уважаю, - сказал Данил. - Все мы тебя любим и уважаем. И живется нам в нашем маленьком городке вроде бы мирно, как положено соседям... - он умышленно тянул, дипломатия тут была самая что ни на есть восточная. - Но вот заведется вдруг паршивая овца... - У меня? - У тибя, Басалай. У тибя, пативало рром (почтенный цыган) Жора Хилкевич - твой человек? - Мой. Важный мальчик, вежливый, маркетингу обучался. Цыгане, Данил, люди простые, деньги привыкли в холстину заворачивать, а холстину класть под кровать, так уж приучены. Чтобы вложить денежку не в пустые бумажки, каких нынче развелось неописуемое количество, а в хорошее дело, без таких ребят не обойтись, пусть они и не цыгане... Неужели Жора тебя как-то надул? - Боюсь, шэро баро, он в первую очередь тебя над-УЛ... - сказал Данил. - Твой мальчик опасно заигрался с Врагом. Потому я и говорю честно - не фсегда уже понимаешь, чьими стали твои мальчики... Не знаю, как он работал на тебя, но в последнее время твой Жора влез в наши дела так, что впору идти жаловаться стороннему человеку, чтоб рассудил... - Данил, а ты его ни с кем не путаешь? серьезно спросил Басалай. - В самом деле, Жора честно работал все, шта ему поучали. Слышал я, конечьно, шта он и с Врагом пару раз покурлыкал, но ты же знаешь - иногда без дипломатии не обойдешься - Это уже не дипломатия, - сказал Данил. - Не далее, как сегодня он на меня пытался натравить мальчеговое Восточного, а потом из его машины палили по моей, как, прости господи, задрюченные ковбои... Я к теоене жаловаться пришел, Басалай. Не такой я хилый, чтооы жаловаться. Я к тебе пришел сказать: "Не пройдет получаса, как мы твоего Жору обидим так, что мало ему не покажетцо. И поскольгу лично я тебя уважаю, пришел предупредить, как честный человек. Если что-нибудь имеешь против, говори сразу, будем перестраивать диспозицию на ходу. С учетом того, что Басалай заупрямился, хоть и знал, что обида наша велика..." Басалай задумчиво прикрыл глаза. Данил знал: сейчас под высоким лбом идот молниеносная и тончайшая работа мысли, недоступная лучшей вычислительной машине. - А по-другому ты никак не можешь? - Басалай открыл глаза. - Увы... - развел руками Данил. - Ну, коли ничего не поделаешь... Да в конце концов он и гажи... (чужак, мужчина нецыгаиской национальности). И не ты первый про него говоришь плохое... Ничего тут не поделаешь, Данил. Сам виноват. Со родсс, кодя аракхэс что ищешь, то и найдешь... Разбирайся с ним, как хочешь, только постарайся сделать так, чтобы потом обо мне никто не подумал ничего плохого... - Уж за это не беспокойся, сказал Данил. Значит, без обид, шэро баро? - Какие обиды? Вы мне сделали добро я вам всегда готов добром ответить, - Он бросил быстрый взгляд в сторону двери в соседнюю комнату (определенно там был кто-то), понизил голос: Данил, как между старыми друзьями: нет ли на продажу царского золота? Твоего личного? Болтают, завелось у вас сумнакайорро... (золотишко).
|