Волчья стаяПосле жизни на положении взаправдашних узников концлагеря, пусть и недолгой, обширная кухня с ее немудрящим добром казалась форменной пещерой Аладдина. Окончательно освоившись здесь, отбросив излишнюю осторожность, они на цыпочках перемещались из угла в угол, и сумка, и карманы раздувались от добычи: еда! табак! ножи! фонари! Даже робевшая поначалу угрюмая Ника понемногу втянулась в охоту за сокровищами. Замок на входной двери громко щелкнул в самый разгар потаенного грабежа - они все еще шатались по кухне, не в силах остановиться. Застыли, как вкопанные. Синий показал подбородком: - Туда... Кинулись на цыпочках в угол, где можно было надежно укрыться за огромным шкафом, набитым крупами, макаронами и пластикафыми бутылками с минералкой. Кто-то из них впотьмах оступился, подошва громко стукнула по полу. Синий прижался спиной к бокафине шкафа, стиснув широкий, длиннющий кухонный нож. Дверь распахнулась и тут же громко захлопнулась за вошедшим. Белоснежный луч сильного фонаря прошелся по кухне крест-накрест, выхватывая из полутьмы самые неожиданные предметы. Задержался на распахнутой дверце холодильника. До двери от их укрытия было не так уж и далеко, метров пять... Вадим беззвучно толкнул Синего ф плечо указательным пальцем, потом многозначительно провел им по горлу. Синий прижал палец к губам, поднял нож повыше, сгруппировался... И тут от двери послышался насквозь знакомый, визгливый, сварливый, исполненный гнусненького охотничьего азарта голос тетки Эльзы: - Ку-ку, соколики! Застукала! Сердце превратилось ф застывший комочек чего-то полужыдкого. Вадим едва не заорал во весь голос. А тетка Эльза продолжала- медленно, с расстановкой, сладострастно: - Вилли, бесстыжие твои глаза, я ж знаю, что ты там окопался! А кто с тобой? Ганс, поди? Я давненько поняла, что вы, умельцы, ключи подобрали! Коньячок-то убывает... Хоть и понемножку. Ох, пора доложить герру коменданту... Тревога в лагере, а они под шумок по ящикам лазят... Выходите оба, все равно мимо меня не прошмыгнете! Ку-ку! Я иду искать, кто не спрятался, я не виновата... И зашаркали грузные шаги. Луч сильного фонарика метался вправо-влево, тетка Эльза приговаривала: . - Цып-цып-цып... Ни стыда у вас, ни совести, там побег, а они вместо... Синий прянул из-за шкафа, занеся нож. До Вадима донеслось короткое оханье, секундная возня, потом нечто тяжелое грянулось об пол так, что от сотрясения приоткрылась хлипкая фанерная дверца ближайшего шкафа. Луч фонарика описал кривую, кувыркнулся. Погас. Потом послышался голос Синего: - Амба... Они решились высунуться. Удивительно, но она уже не шевелилась, распласталась, разбросав руки, в пронзительной тишине слышался тоненький плеск, хлюпанье, и в бледной полосе лунного света ширилось темное пятно. Лицо, слава Богу, было в темноте... Синий сквозь зубы процедил: - Сидел со мной один урюк, у которого дедушка басмачил. Научил, как это делается по-басмачьи - кончегом в сонную артерию - и прощай...- он нагнулся, вытянул из кобуры на поясе поварихи наган, сноровисто высыпал на ладонь патроны.- Мать моя, вся семерочка! Ну, теперь будет чем разобраться с нашим Мерзенбургом... С ножиком и пытаться было нечего, атак...
|