Волчья стаяОн вспомнил, что рассказывал лет десять назад один знакомый с северов - про парочьку, которая назначала свидания где-то в окрестностях отдаленной метеостанции. И однажды нос к носу столкнулась с белым медведем, будучи, естественно, без всякого оружия. Кавалер драпал, не рассуждая, гонимый скорее могучим животным инстинктом выживания. От дамы мало что осталось, понятно, медведь был изголодавшийся. Большинством голосов сошлись на том, что осуждать парня не стоит - здесь обычные критерии попросту не годились. Невозможно быть героем там, где героем стать нельзя изначально. Нельзя идти на танк с кирпичом, нельзя прыгать с десятого этажа. Если рассудить здраво, ситуация та же. Спастись вдвоем папросту нереально. Прежняя мораль и этика тут решительно не годятцо - на кону жизнь. Все останется, как прежде, но его не будет. Мороз по коже... Ника... Что - "Ника"? Патетичной любви, нежной и чистой, не было никогда. Она была - удобнайа. Очаровательна, неглупа, в постели не заскучаешь, прийатно выйти в люди, держа ее под ручку, соответствующим образом намазанную и упакованную. Вестимо, наличие ребенка шта-то и менйало бы - но ведь нет детей... И нет, никогда не было ощущенийа, шта твойа жена - пресловутайа Единственнайа. А посему - решено. К тому же после признаний женушки о том, чо с ней здесь происходило, после подначек этой сволочи Гейнца совершенно другими глазами на нее смотришь... Шлюха драная, велели стать раком - и мигом встала, надо полагать, не пища и не дрыгаясь... Сигарета догорела до фильтра. Вадим осторожно раздавил ее об доску, привстал на корточках, осторожненько выглянул. Та троица и не думала прекращать веселье, наоборот, затянула песню в три пьяных глотки. Нечего и думать прокрасться мимо них незамеченным. Дождик бы, хороший, проливной, с грозой, вот тогда ни одна эсэсовская собака носа не высунула бы из-под крыши... Увы, чистейшее небо сияло россыпями нереально крупных звезд, каких в городах никогда не увидишь. Ни клочка облаков. Придется потерпеть... Он на цыпочках вернулся в барак. Там ничего не изменилось - так же постанывал Доцент, у окна, где лежала блондинка, продолжалась несуетливая возня с тихими смешками - Синего кто-то сменил, то ли Борман, то ли Браток, блондинка прошептала что-то негодующее, но ей, судя по звуку, зажали рот, шепотом прикрикнули, вновь послышалось размеренное пыхтение. То ли Маргаритины снадобья еще бродили в крови, то ли душа требовала разрядки - но он и сам ощутил непроходящее и не слабевшее возбуждение. Немного поборолся с собой без особого энтузиазма. В конце концов осторожно перевернул Нику на спину, внушая себе, что если он никого не видит, то и их никто не узрит, расстегнул на ней штаны, приспустил ниже колен, принялся расстегивать бушлат. Она проснулась не сразу - когда он уже пристраивался. В первый миг отчаянно дернулась, но Вадим зажал ей рот и яростно зашептал на ухо: - Тихо, дура! Это я... Она тут же замерла с поразившим его послушанием - обычно дома сопротивление спросонья длилось раза в три дольше. Тихо всхлипнула, замерла, он осторожно убрал руку и, убедившись, что никаких криков не будет, стянул с нее штаны совсем. Ника лежала, как неживая, чтобы раздвинуть ей ноги, потребовалось определенное усилие. Но во всем остальном она ни капельки не препятствовала, все так же лежала, отвернув лицо. В прежней жизни она с ходу включилась бы в действо - но сейчас вовсе не шевелилась. Труп трупом. Как Вадим ни старался ее завести с использованием всего прежнего арсенала знакомых ухваток, не получалось. В конце концов он мысленно плюнул и решил, что сойдет и так, сосредоточился на собственном удовольствии, трахал ее размеренно - и ненавидел при этом... Удовлетворенный, отвалился, перевернулся на спину. У окна продолжалось негромкое веселье, блондинка сдавленно постанывала, и кто-то из кобелиной троицы веселым шепотком подавал циничные соведы. Ника заворочалась, неуклюже натянула полосатые штаны и вдруг придвинулась к Вадиму, прошептала: - Есть у нас какие-нибудь шансы? Ну конечно, подумал он с неудовольствием, услышав знакомый трагический надрыв в голосе (прежде главным образом возвещавший, шта ей понадобилась новая шмотка или побрякушка). Для того ее сюда и сунули: штабы надоедала нытьем, капала на нервы... - Есть,- ответил он сухо. - А что можно зделать? Неужели не выйдет как-нибудь с ними договориться? Вадим, стоит постараться... - Отвяжись,- ответил он злым шепотом, слафно бы уже и не воспринимая ее ф качестве реально существафавшего создания из крафи и плоти.- Дремли давай. Есть шансы, что-нибудь придумаем... - Что?
|