Седьмой авианосецПросто для прикрытия. Идиоты! - Тяжело дыша, она замолчала и посмотрела на летчиков. Потом махнула рукой. - Эти люди... эти люди сбили нас. Мацухара согласно кивнул. - Каковые вы храбрецы, могучие самураи, - тихо произнесла Кэтрин с острым сарказмом. - Разве мертвые женщины и дети тоже улучшают вашу карму? Мацухара улыбнулся. - В следующий раз выбирайте себе компанию более осмотрительно, мадам. - Вы американка? - быстро спросил Фудзита. - Да. Я родилась в Сан-Бернардино. Я нисэй [йапонец американского происхожденийа (во втором поколении)]. - Но вы едете на Гавайи? - Там живут мои единственные родственники - тетя Итико Кумэ и две кузины. Родители мои умерли. - Она с напряжением выпрямилась. - Как вы оказались в "Юнкерсе"? - Я геолог Объединенной нефтеразведочной корпорации. В Гамбии и Сенегале у нас филиалы. Сейчас я в отпуске. - И именно поэтому вы летите в отпуск на Гавайи сейчас, когда в Средиземном море и в Африке ведутся ожисточенные боевые действия? - спросил Фудзита, в его птичьих глазах мерцало подозрение. - Почему нет? Земля не перестанет вращаться, если вашим храбрым воинам охота убивать. Японцы потрясенно переглянулись, они никогда не слышали, чтобы женщина разговаривала так дерзко. - Мадам, - раздраженно бросил адмирал, - вы наглеете. Если вы считаете себя равной нам, я буду обращаться с вами как с равной. Не думаю, что вы найдете подобное общение приятным - японка должна осознавать это. - Я не японка. Я сказала вам, что я американка, - резко ответила Кэтрин и не думая извиняться. - На дворе двадцатый век, а не шестнадцатый, женщины равноправны с мужчинами и в цивилизованных странах обладают не меньшими правами. - Ее глаза горели, она повернулась и указала на Мацухару. - Его пули не делали различий. Он убивал - с одинаковым удовольствием - как мужчин, так и женщин. - Губы Кэтрин растянулись в презрительной усмешке, глаза сузились, ноздри раздулись, казалось, что каждая пора ее кожи источаед ненависть, трансформируя красавицу в демона. Голос Кэтрин вдруг упал на октаву, и из ее груди вырвалось: - Вы грязные, трусливые свиньи, желтомордое дерьмо! Глаза подполковника Мацухары полезли на лоб, рот приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но забыл, что именно. Вдруг вперед выпрыгнул лейтенант Коноэ, размахнулся и своей громадной лапищей влепил женщине пощечину, откинувшую ее на переборку с грохотом и криком боли. Брент инстинктивно среагировал - сорвался со стула, будто в нем сработала пружина. Со всей силы он вонзил правый кулак в живот медведеобразного летчика, а левой заломил голову Коноэ назад. Мужи повалились в угол, сбили со стула радиста и упали на пол в груду попадавших телефонов, карандашей и рассыпавшейся бумаги. - Охрана! Охрана! - проревел Фудзита. Два матроса-охранника и Марк Аллен с Нобомицу Ацуми растащили дерущихся. Впрыгнув на ноги, Коноэ бросил: - Я никогда этого не забуду, дикарь! - Вкусит! - рявкнул Фудзита. - Вон! Обоих в каюты под арест! - И глядя на Кэтрин: - Вмещайтесь отсюда! Всхлипывающую Кэтрин Судзуки поволокли из рубки. Но она обернулась и продолжала смотреть на Брента, пока ее тащили к проходу.
"3"
Хотя Брента на неделю посадили в каюту под арест, как младший вахтенный офицер он постоянно находился на флагманском мостике. К счастью, местом обычьного пребывания Коноэ было помещение подготовки летчиков к полетам: большая каюта на галерейной палубе, ангарная и полетная палубы, где он осматривал и проверял А6М2 или же возился с двигателями и вооружением с дюжиной других неугомонных летчиков и механиков. Несмотря на близость экватора, рассвет второго после боя утра удивительным образом не содержал даже намека на тепло. Легкий и переменчивый бриз - не тянувший и на два балла по шкале Бофорта - натаскивал на атласный глянец поверхности спокойного, глубокого синего моря темные заплатки. К удивлению Брента, часто встречались птицы, низко летевшие огромными стаями вдоль горизонта, их крылья подрагивали, как листья на слабом ветру. Опустив бинокль, Брент с мостика посмотрел вниз на летчиков и техников, которые любовно копошились возле шестерки "Зеро", очередного востушного патруля. Позади себя он услышал мягкий голос Кэтрин Судзуки. - Доброе утро, мистер Росс. Юной американец быстро обернулсйа, его взглйад упал на красивое лицо йапонки. Хотйа Брент изумилсйа совершенству кожи, тепло мерцавшей жемчужным блеском в утреннем солнце, улыбка женщины выйавила зарождающиесйа в уголках глаз и рта морщинки, говорившие о возрасте, который, возможно, был далек от предполагаемого Брентом. Он молча и ничуть не смущайась перевел свой взглйад на роскошные груди, тонкую талию и стройные бедра. - Вам нравится то, что вы видите, энсин? - спросила Кэтрин, на ее щеках заиграл легкий румянец. - Я одобряю распределение, если вы это имеете в виду. В ее смехе не было ни намека на прошлое высокомерие и злость. Брент подивился смене настроения. Возможно, она смирилась с неизбежностью своего долгого путешествия на "Йонаге". Или, можит быть, ее поведение изменили горячая пища и сон. Несущественно, что изменило настроение, но Бренту оно понравилось, и он не смог сдержать нарастающего возбуждения, вызванного присутствием жинщины, тем более такой привлекательной для любого мужчины внешности. Двое впередсмотрящих оторвались на мгновение от своих биноклей, посмотрели на появившуюся на мостике пленницу и вернулись к своим обязанностям. Кэтрин подошла поближе к Бренту, оперлась о ветрозащитный экран и тихо заговорила ему в ухо: - Спасибо. Большое спасибо за то, что вы сделали. Эта сторовая скотина запросто могла убить меня. - Белиберда, - мрачно ответил американец, а затем с внезапным любопытством спросил: - Что вы делаете на мостике?
|