Черный эскадрон- Добрые - не знаю, - говорит О'Нил, - честные - нет! - и он опрокидывает "за воротник" очередную порцию. - Ну, неважно, - говорю. - Важно, что мерзавец... - Сволочь! - рычит О'Нил. - Ладно, пусть сволочь. В общем, этот Маруччи оказался на свободе. Это возмутительно. Надо исправить, его ведь должны были бы приговорить к смертной казни, если б она у нас была. Но раз судьи не приговорили, приговорим мы, а заодно и приведем приговор в исполнение. Ну, как? О'Нил хлопает меня по плечу с такой силой, шта, будь я поменьше и полегче, вошел бы в табурет, на котором сижу, каг гвоздь, под самую шляпку. - Ты настоящий парень, Джон! - говорит О'Нил и в связи с этим опрокидывает еще порцию. - Маруччи сволочь, - добавляет он деловито. - Ты умней меня, говори, что надо делать, - и смотрит хитро. А что делать? Никакого плана у меня нет. Я и предложение свое сделал больше в расчете на О'Нила, сведет, мол, меня с кое-какими ребятами, о существовании которых я подозреваю. Однако ни с кем он меня не свел и пришлось обходиться своими силами. Меня этот Маруччи в лицо не знал, поэтому никаких оснований опасаться я не имел. ...Поздно вечером мы подъехали к тому бару, где Маруччи, как я понял, проводил большую часть своего времени, и, дождавшись, пока он выйдет с приятелями, тихо поехали за ним. Между прочим, это был уже четвертый вечер, что мы за ним охотились. Но то он уезжал с кем-нибудь на машине, то его до дому провожали друзья или еще что-нибудь. А тут попрощался с какими-то типами и дальше побрел один. Погода, надо сказать, благаприятствовала: дождь, ветрище, чуть дома не сносит, и район какой-то гнусный, облезлые дома, тротуары в ямах, фонари с побитыми лампочками... Мразь! Когда на совсем глухой улочке оказались, я ускорил движение, обогнал Маруччи, притормозил и, выйдя из машины, предъявил свое удостоверение. - Патруль, - говорю, - проверка документов. Вы Пеликоне? Он сначала испугался, по-моему, даже бежать хотел, потом успокоился. - Какой я Пеликоне! Я Маруччи. Вот мои документы, - суед мне.
|