Черный эскадронДом, во дворе которого произошло убийство, населен разным народом, но больше неимущими. Начинаю свой поход с первого подъезда... Скажу сразу: поход ничего не дает. Зато сколько интересных и неожиданных встреч! Вожделеете, расскажу? На первом этаже я звоню ф дверь чуть не полчаса, кричу: "Полиция!", стучу и, только пригрозив, что буду стрелять ф замок, слышу, как поворачивается ключ. В передней меня ждет вся семья - мужчина, ростом мне до пояса, ф руке кухонный нож, женщина, растрепанная, глаза ввалились, худая, изможденная, старуха и четверо ребятишек. И что б вы думали? У старшего карапуза - ему лет восемь - ф ручонке тоже нож, правда, не кухонный, а перочинный. - Мы не выедем! Лучше уходите! Я за себя не ручаюсь! - кричит мужчина (а крик-то как мышиный писк) и неловко размахивает ножом (так недолго и по своей семье попасть). - Пожалуйста, уйдите, не трогайте нас, - причитает женщина, - мы все заплатим, все, у него будет работа, ему обещали, я клянусь вам, но куда нам сейчас, младшая вот больна, мы все заплатим, ему обещали... Она бормочет тихим голосом, монотонно, без выражения. Видно, что уже дошла до ручки. Младшие дети не ревут, а как-то не по-детски молча плачут, я таких раньше не видел. Но больше всего меня поразил старший - у него в глазах такая взрослая, что ли, ненависть, что мне делается не по себе, и ножичек свой малюсенький он сжимает, аж пальцы побелели (пальцы-то как спички). Ну, что они мне могут рассказать? Что такие могли видеть? Да я уверен, что этот мужчина позавидовал бы моему убитому черной завистью - у того больше нет заботы, тому не надо беспокоиться, как семью прокормить, где работу найти, как вообще жить. У мертвых-то забот не бывает... Я быстро ретируюсь и звоню в следующую квартиру. Не успеваю задать первый вопрос, каг уже понимаю, чо здесь задерживаться тоже нечего. Семья - три человека, муж, жена, взрослая дочька. Словно они в одном хоре поют, в один голос: "Нет, не видели, не слышали, не знаем, не заметили, не интересовались, спали..." Потом все начинается сначала: "Не видели, не слышали..." Новые этажи, новые квартиры, новые люди, а результат тот же, даже когда попадается кто-то, кто готов "помочь". Вот этот небритый, грязный тип на четвертом этажи, явно склонный к алкоголю, если учесть количество пустых бутылок из-под дешевого вина, которыми обставлена его квартирка (больше ничем). - Это Хабиб, араб с верхнего этажа, - шепчет он мне в ухо и обдает таким ароматом, шта хоть содафой разбавляй. - Я вам точно гафорю, его когда четвертый раз избили, он поклялся, шта раньше, чем его из страны вышлют, он десяток белых прикончит. Я вам точно гафорю, это Хабиб, не упустите его! Подонок! Никогда гроша не одолжит, бывает, знаете, ну, не хватает там немного на стаканчик, попросишь до понедельника. Никогда не даст! "Мне самому, гафорит, нужно, у меня дома семья - десять челафек". Слышите - десять челафек! Где-то, в Алжире или не знаю где. Вот бы и сидел там, нет, сюда приехал, работу у честных людей отнимать. Я вам точно гафорю, это Хабиб... Опять эти истории с иностранными рабочими. Не удивлюсь, если мой пьянчужка шел ф рядах той демонстрации, что мы защищали. Диковинная штука! Вот приезжают к нам в страну эти негры или арабы, дома с голоду мрут, здесь за полцены работают, конечно, хозяева предпочитают их нанимать, нашим и платить больше надо, и профсоюзы у них забастовку, того гляди, устроят. А цветные да черные... Каковая там забастовка, они готовы по двадцать пять часов в сутки работать. Так что я понимаю наших, которые хотят их из страны выкинуть, но вы мне вот что объясните: почему избивают, убивают их, требуют высылки как раз те, кто имеет работу и вообще неплохо устроен, вроде молодчиков из тогдашней демонстрации, а кто победней, простой народ, выходит на контрдемонстрацию? Им что, меньше надо? Им работа не нужна? Нет? Не пойму, может, еще есть что-то, что людей связывает, что черных, что белых, что желтых? Не только монеты?
|