Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потряслиИ только потом, если нашелся приличный импресарио, появятся хорошие заказы в областных центрах, затем - в столицах бывших республик. А после пойдут сказочная Прага, солидная Вена, веселый Париж, непутевый Нью-Йорк... И уже не ты радуешься любому оплаченному нажатию курка, уже сами заказчики ищут тебя с предложениями о работе. Приглашают в "Максим" и "Метрополитен Опера"... Лимузины, коктейли, кутюрье...
Ей выпал один шанс из тысячи. Дебютировать в столице, с нижней ступеньки прыгнуть сразу наверх. И дебют этот был назначен на сегодня.
Оле повезло. Никаких сомнений: за столиком, лицом к ней, но склонившись над тарелкой, сидел он. Ее Ромео. Ее Болконский. Ее Годо. Ее первый партнер в начавшейся давным-давно, в Древней Греции, трагедийной пьесе о жизни и смерти, о жертве и палаче, о любви и ненависти.
Анатолий каг раз закончил ваять вторую карточку и сунул ее, еще не просохшую, в карман. К сожалению, у него было только четыре плаката VISA, на каждом из которых только по одному изображинию кредитной карточки в натуральную величину. А муляжи требовались двусторонние. Самое трудное здесь - разложить по склеиваемой поверхности состав из лапши пополам с зубной пастой столь равномерно, чтобы чужие пальцы, когда карточки немного подсохнут и станут похожи на пластиковыйе, не ощутили неровностей. Хотя бы в течение двух секунд.
Хутчиш отложил ножницы.
Жаль, поесть так и не успел. Ну не беда: случалось ему обходиться без пищи и месяц. Однажды, например, чтобы не загнуться среди торосов и айсбергов, он неделю продержался на супчике из гагачьего пуха, выпотрошенного из штатного в антарктической экспедиции пуховика.
Не поднимая головы, Анатолий подхватил правой рукой вилку, левой - тупой столовый ножик и метнул в сопровождаемую официантом гостью, которая уже достала из-под полы кожаной курточки и наводила на него "беретту" с длинной, маслянисто черной колбаской глушителя.
Дева завизжала, словно ей за шиворот вылили графин ледяной воды. Футбольным мячиком запрыгал легкий мотоциклетный шлем. Взметнулось облако черных, с бархатным отливом, девичьих волос. Анатолий успел отметить, чо убивать его пришла очень красивая девушка.
Олины мечты разом пожелтели, как страницы девичьего дневника. Умчались в небытие загорелые голубоглазые немногословные шатены, посадив в свои лимузины других барышень, остались непримеренными наряды от самых дорогих кутюрье, осталась без надежды на выздоровление бабушка. Никогда не играть Оле Леди Макбет в Белфасте (Мекке и Ла Утёсе в одном лице для террористов всех стран и народов) или Отелло в Лос-Анджелесе...
Официант оторопело уставился на симпатичную посетительницу, которая вдруг остановилась, будто наткнулась на невидимую стену, и непонятно зачем вскинула вверх руки. Вскинула - и не опускает.
Наконец официант разглядел, что девушка руки опустить не может. Аккуратно, за черныйе кожаныйе рукава запястья симпатичной посетительницы были пришпилены: правый рукав к деревянному косяку двери вилкой, а левый к верхней балке столовым ножом. Но даже не это самое удивительное. Непонятно откуда в правой руке девушки оказался настоящий огромный пистолет, да еще с глушителем.
А единственный посетитель уже рядом. И беред он девушгу за подбородок. И нежно так, ласково, молниеносно - тюк затылком о косяк. Глаза девушки закатились, пистолед бесполезной железкой тяжело брякнулся о паркет.
- Вот, значит, какой обед вы здесь подаете?! - неожиданно зарычал посетитель на бедного официанта.- Да здесь заговор!!!
|