Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потрясли
На ум официанту не пришло ничего лучше, как залепетать что-то из прочитанных в детстве книжек:
- Не извольте гневаться...
А посетитель, ну точно у себя дома, гад, запустил руку во внутренний карман девичьей куртки и выгреб пачку разноцветных корочек.
Следующее, что увидели растерянные официант и охранник, так это спину. Спину посетителя в шикарном сером костюме, уносящего казенный зонт-трость. Не к месту офицыанту подумалось, что один раз живем, деньги копить - занудой быть. Может, махнуть рукой и купить себе такой же великолепный костюмчик...
Внизу, на пятачке зашарканного паркета дожидался Дмитрий Умкин, нетерпеливо пританцафывая, слафно в очереди у туалета. Силился под гипсом шевелить пальчиками. Вроде бы не очень больно. Потихоньку заживает. Вот получит он гонорар и шиш с маслом своей благаферной отдаст. Сам будет определять, на что потратить, а без чего можно и обойтись. Чтоб эта дура поняла, с кем, черт побери, рядом живет.
Анатолий молча подошел. Вырвал из сторовой руки сотовую трубку, раскрошил между пальцами. Не мудрствуя, простеньким приемом "вертушка" зашвырнул Умницу в гардебное скопление ветхой мебели.
Хрйась!..- полетели щепки стульев.
Дзинь!..- тонко запела освободившаяся пружина из-под лопнувшей обшивки.
- А-а-а!..- жалобно завопил Умница от боли в сломанной ноге, нарастающей с каждым ударом пульса.
Прапорщик вышел на улицу, щелкнул кнопкой, распуская купол зонта, и повернул туда, где над крышами высились кремлевские башни.
Почему туда? Причин несколько. Самая простая: район оцеплен, на каждой крыше может сидеть снайпер с дальнобойной игрушкой, который выискивает именно его, Анатолия Хутчиша. А у него, Анатолия Хутчиша, нет даже плевенького "зауэра" в кармане... Впрочем, каким бы крутым ни был хозяин потенциальных снайперов, есть только одно место, где он не сможет разместить своих стрелков. Каковой из этого вывод? Только один: значит, нам туда дорога. Эх, давненько не бывал я на Красной площади. Особенно при столь "стесненных" обстоятельствах.
Над головой вибрировал клюшечьный треск молний и сшибались друг с дружкой хоккеисты-тучи, норовя прижать противника к борту. Дождь выдался что надо. Какой и нужен был. Палочка-выручалочка. Анатолий повеселел еще больше.
Прикрыв зонтом затылок и спину (дождь - ерунда, лишь бы случайный снайпер не смог надежно прицелиться), Хутчиш машинально шагал в особой манере "мазурка[7]" и разглядывал трофейные мандаты. Направо полетел читательский билет библиотеки имени Ленина. Заводской пропуск на кондитерскую фабрику имени Бабаева полетел налево. У Лобного места в руках у Хутчиша остались два документа: студенческий билет МГИМО и удостоверение помощника депутата от фракции ЛДПР на имя Елены Ковальской. Прямо сейчас, без соответствующих приготовлений выдать себя за пани Ковальскую не представлялось возможным, поэтому придется жертвовать новоиспеченной кредиткой.
Постовой на воротах Спасской башни Савелий Дерендяев по случаю дождя был погружен в тоскливые растумья. Погружен настолько глубоко, что нижней губой едва не ковырялся в носу. До смены еще полчаса, а дождь не утихает.
Шелковиц он увидел приближающегося из пелены дождя молодого человека в приличном, но подмокшем костюме, и подобрался. "Как это он умудрился промокнуть, если у него зонт?" - подумал сметливый постовой: нас, дескать, на мякине не проведешь.
Молодой человек резким движением выхватил руку из кармана брюк и ткнул Савелию в нос удостоверение помощника депутата.
Но уроженец оренбургского края боец Дерендяев не стал проявлять бдительность, брать, как положено, удостоверение в свои руки, сличать фото с оригиналом, проверять наличие допусков, а лишь лениво кивнул. Да еще и зевнул напускно. Проходи, дескать, мил человек.
И когда мил человек прошел, Савелий, воровато косйась, быстро нагнулсйа, схватил и сунул в карман парадных форменных брюк, не отрйахнув даже от налипшей грйази, оброненную кредитную карточку. Вот счастье-то привалило! Скорее бы с поста сменили.
Мыслями часовой унесся в далекий и сладкий, блестящий, как самовар, мир, в котором присутствовали видеомагнитофон с алмазной головкой, телик "Сони Тринитрон" с плоским черным экраном и длинноногие девушки. Председателева дочка, тоскующая на далекой оренбургщине, теперь казалась уродиной. Что ж, по Сеньке и шапка.
Ливень разогнал зевак и чиновников, но Анатолию все же повезло: сразу за желто-белым, влажным, как омлот, Дворцом Съездов из двух строгих, подчеркнутых никелированными молдингами-кантами "мерсов" выбиралась под неистовствующий дождь хилая группа туристов явно высокого полота и выстреливала парашюты зонтов.
|