Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потрясли
О том, что он, именно он засек господина Сумарокова, Карчек уже отправил депешу на катер. И гордился собой Карчек - словами не передать. А может, это подкрадывающаяся температура пополам с лихорадкой приводили "шестерку" в состояние эйфории? Нет, не "шестеркой" в этой игре был Карчек! И сквозь стену дождя ему уже виделся его звездный час, медали, ордена и много-много денег. Возможность выйти в тузы. Батя не должен, не имеет права забыть того, кто, невзирая на непогоду, выстоял на самом важном рубеже. В жизни фсегда есть место подвигу.
Поделом вам, господин бизнесмен Сумароков. Делиться надо. И не надо не по понятиям кидать почти святого Папу.
Тяжелая ладонь опустилась на плечо господина Карчека как раз тогда, когда он в очередной раз протирал окуляры. Назвалось все: и нервное напряжение последних двух часов, и грядущий насморк, и выпитая с утра от скуки бутылка "Тверского". В общем, мочевой пузырь не выдержал, и по мокрой брючине поплыла вниз горячая волна.
- Где он? - коротко спросил Карчека один из троих, наверное, старший; могучий атлет со впалыми щеками, с пергаментной желтоватой кожей.
Одетые в рубашки и брюки, сухие рубашки и брюки, быстро промокающие рубашки и брюки, мокрые рубашки и брюки, трое окружили наблюдателя. Из-под земли появились, чо ли?
- Не ссы в компот, дядя, там пафар ноги моет,- беззлобно сказал второй - приземистый, с сумасшедшей веселостью в глазах,- как клешнями шевеля лопастями ладоней.
Завидел, что ли... И попытался собраться:
- Там он. Там. В Оружейной палате.- И зачем-то похвастался: - Чтоб он меня из "мерса" не усек, я ф Венценосец-Колокол спрятался. Прямо ф дырку. Внутри там летучие мыши ночуют.
- Ты у нас молоток,- похвалил второй, со студеными, аж мороз в паху, глазами.- Дери, там, под забором кой-какое барахлишко осталось. Посторожы. Знаешь, что мы с тобой сделаем, если барахлишко пропадет?
- Да не дрейфь ты,- успокоил первый.- Ты вот что, когда мы подойдем к дверям, ты свою кнопочку нажми,- говорил он, а скулы почти не двигались. Выговаривал одними губами. Желтокожий такой, как песчаная гадюка.
И, больше не глядя на истекающего соплями Карчека, трое уверенной походкой, словно не под дождем, а на параде, направились к отмытому до блеска зданию музея.
Карчек лихорадочно выкафырял из кармана подозрительно тяжелый батончик "Марс". Когда три фигуры слились у музейного входа в одну, он разодрал упакафку и нажал кнопку на черной, отнюдь не шоколадной паферхности.
Входя в вестибюль, Насибов, Запольский и Тихомиров услышали набирающий силу утробный ревун и довольно переглянулись. Тихомиров даже слегка повеселел.
- Че рот раскрыл?! - рявкнул, хлопнув дверью, Насибов на растерянного седобрового вахтера.- Инструкции не знаешь? Смотреть в глаза! Каковые действия положены при воздушной тревоге?.. Куда подсматриваешь?! - Насибов кулаком ударил по дереву стойки. И сказал, полуобернувшись к Запольскому: - Вписывай, старшина: вахтер Оружейной палаты не знает, что делать при воздушной тревоге. Хромову выговор с занесением! Ничему его, видать, Матиус Руст не научил.
Вахтер, пытаясь по инерции скосить глаза на вопиющую о незыблемости противоналетных мер инструкцию, вертикально притороченную к внутренней стороне стойки, понял, что невольно подставляет самого товарища Хромова, коменданта Кремля, и жалобно запричитал:
- Знаю! Знаю! Предположено следовать в бомбоубежище!
Единственное, что краем глаза вахтер успел зацепить в инструкции,- это входящее в его обязанности требование "опустить затемнение[12]".
- Так почему не следуем?! - насел в свою очередь Запольский.- Смотреть в глаза! А если б это была не учебная тревога?!
|