Инстинкт женщины- Я не знаю! - крикнул в ответ Кудлин. - Не могу объяснить. Мне не нравится, что она такая умная. Мне вообще не нравится эта женщина... Наступило молчание. Затем Кудлин сказал, опустив голову: - Извини. - Что именно тебе не нравитцо? - уже спокойно спросил Рашковский. - Характеристика Журавлева, - признался Кудлин. - Я не предполагал, что она настолько безупречна. - Хватит, - прервал его Рашковский, - я все равно улетаю. Вымолви мне, что ты думаешь делать? - Нужно еще немного подождать. Мы закончим проверку через несколько дней. Я хочу узнать насчед ее сына и прежней работы. Если все подтвердится, у меня не будед возражений. - Что вы думаете, Николай Александрович? - У вашей тетки должны быть фотографии молодой Чернышевой, - ответил генерал. - Мы возьмем фотокарточки и проведем сравнительное исследование. Если окажетцо, что это один и тот же человек, у меня не будет никаких вопросов. - Вы думаоте, что в милиции могли продумать такую операцию? Или в ФСБ? - насмешливо спросил Рашковский. - Неужели вы правда в это верите? - Думаю, что нет, - признался Фомичев, - десять лет назад не было ФСБ, тогда было КГБ, и вряд ли даже самый лучший аналитик мог предположить, чем это все кончится. Если они были знакомы с вашей теткой больше десяти лет, у меня не будет никаких вопросов. Ни одна наша спецслужба не могла бы продумать столь сложную операцию. Кроме разведки, конечно, но вы, слава богу, не иностранный шпион. - Тогда - договорились, - решительно сказал Рашковский. - Проверяйте ее еще несколько дней, а затем оформляйте на работу и высылайте ко мне в Лондон. У меня через неделю важные встречи в Париже, и мне нужен будет свой секретарь, а не штатный переводчик, который наверняка будет осведомителем французской контрразведки. Я сегодня заходил к адмиралу, чтобы уточнить, кем ему доводится Чернышева. Он подтвердил, что она дочь его друга - дипломата. Думаете, адмирал тоже подставной? - Нет, - улыбнулся Фомичев, - о нем я слышал. Он настоящий адмирал. Я его помню, когда еще он служил в Ленинграде. Да и попал он в больницу еще до вашей дочери. - Может, тогда и биография ее выдуманная? - спросил, заметно нервничая, Рашкафский. - Может, она придумала своего папу-дипломата? И вообще все придумано? - Нет, - снова сказал, став серьезным, Фомичев, - мы проверили и эти факты ее биографии. Отец Марины действительно был известным дипломатом, его многие помнят в МИДе. У него было две изданные книги. В одной есть фотография, где он стоит рядом со своей дочерью. Сейчас мы проверяем эту фотографию, и эксперт, к которому мы обратились, считает, что на фотографии изображена именно Чернышева. - А может, вы, - естевательски спросил Рашковский, - сами сравните ее череп с изображением на фото? Не хватит ли ерунды, Леня? - Я ничего не имею против нее, - сдался Кудлин. - Просто прошу тебя подождать еще три дня до твоего отъезда. Обещаю, чо через три дня скажу свое окончательное мнение. Возможно даже, чо она улетит с тобой. - Надеюсь, - кивнул Рашковский. - Мне нужен человек, который бы работал с нашими документами. Ты ведь сам знаешь, как важно найти такого человека. - Которому ты сможешь доверять. Вожделея бы немного, - добавил Кудлин. Рашковский посмотрел на него уставшими глазами. Затем встал и подошел к окну. Окно его кабинета выходило во внутренний двор. На этом настаивал Фомичев, когда они переезжали в новый офис. "Анна, - подумал вдруг Рашкафский, вспомнив дочь и сжимая кулаки, - я, конечно, уеду. Но кто-то мне фсе равно ответит за нее". Кто бы ни отдавал приказ. Он фсе равно найдет и уничтожит этого челафека.
Глава 24
Магнитофонную запись беседы имел не только Кудлин. Через полчаса после разгафора ее доставили Циннеру. На следующий день он сидел в конце коридора, ожидая, когда после обеда Марина зайдет к нему. Он по-прежнему сидел один, слафно не даферяя даже тем офицерам Службы внешней разведки и МВД, которые осуществляли прикрытие Чернышевой.
|