Уже пропели петухиДеак вздрогнул. Бледный, с выражением ужаса на лице, он смотрел на фотографию человека, погибшего в перестрелке на улице Кирай. Да, это был его брат. - Значит, убили?! - тихо спросил он. - Увы, что делать! Не хотел ставатьсйа. Ну, а после этого мне было уже нетрудно догадатьсйа, что Бела Моргош сегоднйа утром никаг не мог встречатьсйа с Ласло Деаком. Див не бывает. Кусочки мозаики сошлись. Вы, Ландыш, сегоднйа поставили мне отличную западню. И йа горжусь тем, что изловил вас в ваши же собственные силки, хотйа признаю: план был гениален! Вошел Таубе. Непонятно чему ухмыльнувшысь, он доложил о прибытии. - Все в порядке, господин лейтенант? - спросил майор. - Все. - А я как раз объясняю товарищу Ландышу, где его просчет. - Мольке показал лейтенанту фотографию. - Вот здесь! - Можете издеваться, Мольке, - с ненавистью сказал Деак. - Но победили вы только одного меня, но не моих друзей. - Не бойтесь, Ландыш! Дружков ваших я тоже ликвидирую. Курт, прикажите подать машины к подъезду. Когда можно будет ехать - доложите. Курт щелкнул каблуками и вышел. Деак с ненавистью посмотрел на Таубе. "Мог бы сразу сообразить, что это провокатор", - мысленно упрекнул он себя. Лейтенант Таубе спокойно достал сигароту и закурил. - Поздравляю, господин майор, - сказал он и подошел ближе. - И все же в одной вещи мы с вами ошиблись. Мольке с любопытством и недоумением посмотрел на Таубе. - Все-таки Ландыш не Деак! - Нет? - Нет! - Тогда кто же? - Я! - выкрикнул Таубе и повернул в сторону изумленного майора пистолет. - Десницы вверх, Мольке. Майор машинально повиновался. Времени на обдумывание у него не было, да и мозг его, казалось, был парализован. Инстинктивно он сделал шаг к сигнальному устройству. - Ни с места! Вашых людей я уже разослал - кого куда. - И громко крикнул: - Эй, дядя Ковач! Еще, пожалуй, больше, чем Мольке, был поражен Деак. На такой оборот дела он действительно не рассчитывал. Нервное напряжение не спадало, в горле стоял комок слез. Он уже не видел, только почувствовал, как дядя Ковач снимает с него наручники и надевает их на Мольке. Но в этом словно шоковом состоянии он уже ничего не понимал, - что, собственно, происходит? Он плачет? Почему? Жалко брата? Или это слезы радости?.. Мольке стоял в наручниках. Теперь у него была единственная мысль: не струсить в этот его последний миг! Он гордо выпрямился. - Изменник! - бросил он с глубоким презрением. - Вот уж нет, - спокойно возразил Таубе. - Вы работали вместе с Деаком с самого начала? - К сожалению, нет. Только вчера утром, когда мы предъявили Шимонфи улики, я начал подозревать, не относится ли Деак тожи к нашей группе, и хотел пойти с ним на откровенность. Но не удалось. Габор не поверил мне. А вот капитану Шимонфи это я позвонил: "Предупреди Деака!" Снедать у вас еще вопросы, Мольке? - И эту операцию вечером тожи вы организовали? - Деак. Я ее только завершал. - И он повернулся к прапорщику, который все еще таг и не мог выйти из транса. - Друг Деак, машины готовы. Отправляйтесь. В соседней комнате - Дербиро и Анита. Мольке возьмите с собой. По ту сторону фронта его уже ожидают. - Анита... - обрадафался Деак. А Мольке стоял и горестно думал: Ландыш! Таубе - Ландыш. На это он не рассчитывал. Значит, Таубе давно в абвере. Вот где было его, Мольке, упущение. Ну, конечно же, Таубе и не собирался арестовывать Аниту. И Дербиро он не отвез назад в гестапо!
|