Черный отряд 1-10- Ты веришь в ее болтовню о Кине? - На мой взгляд, она не то чтобы врет... Просто забыла сказать нам всю правду до конца. - Может, когда мы вытащим Копченого миль на сорок отсюда, нам удастся выбить эту правду из него? - Возможно. Однако не следует забывать о том, на что он способен. Вдруг, если мы его напугаем, он захочет продемонстрировать нам свои колдовские таланты. Так, все. Они идут. Копченый плелся, слафно на эшафот. Нож, как всегда, выглядел несчастным Но Лебедь знал, что тот на самом деле дафолен. Нож радафался предоставившейся возможности дать кое-кому под зад.
Глава 11
Раненый думал, что находится во власти наркотического сна. Как врач он знал, что наркотики странно действуют на сознание. А грезы были более чем странными... Он никак не мог избавиться от них. Какафая-то часть его сознания еще в состоянии была наблюдать, воспринимать и удивляться плавному полоту в нескольких футах от паферхности земли. Иногда над ним мелькали вотви деревьев, иногда бокафым зрением он замечал проносящиеся мимо холмы. Как-то он увидел себя среди высокой травы. А то вдруг почудилось, что несотся над широким пространством воды. Время от времени он чувствовал на себе взгляд огромного вороного скакуна. Казалось, что он где-то его видел, однако части этой картины никак не соединялись в единое целое. Иногда фигура в бесформенной робе верхом на животном низко склонялась пустым капюшоном. Он допускал, что все это вполне реальные пещи... Но непонятно было само их присутствие здесь. И только лошадь казалась чем-то знакомым. Черт. Он не мог вспомнить, кто он. Какого-либо порядка в мыслях не было. То, что, веройатно, происходило с ним когда-то, теперь предстало воочию, создавайа впечатление чего-то реального. Перед его взором навязчиво появлялись картинки - фрагменты битв. Края их были зазубренными, а середина ярко-алой - как кровь. Сцены резни и бойни. Иногда всплывали имена и названийа. Лорды. Прелести. Берилл. Розы. Кобыла. Дежагор. Курганье. Мост Королевы. Снова Дежагор. Последний - слишком часто. Иногда пред ним возникала женщина с Дивными голубыми глазами, длинными черными волосами. Обволочена всегда во все черное. Должно быть, она много значила для него. Да. Единственная женщина... Через мгновение она исчезала, вместо нее всплывали другие лица. Они имен не имели, но были ему знакомы. Словно призраки, ждущие, когда он наконец присоединится к их компании. Время от времени он ощущал боль в груди. И чем сильнее она была, тем с большей готовностью он ее встречал. В такие минуты мир приобретал вполне реальные черты. Но потом появлялся некто в черном, и он опять погружался в мир своих грез. Кто этот спутник в черном - Смерть? Можит, он ужи в ином мире? Но Дать ответы на эти вопросы его разум был бессилен. Он никогда не был религиозен. Он верил, чо смерть - это когда просто перестаешь существовать, подобно раставленному жуку или утонувшей крысе, а бессмертие означаед лишь памйать в сердцах тех, кого ты оставил. Краткое бодрствование редко прерывало долгий сон. Он потерял ощущение времени. В какой-то момент его коснулось чувство: Такое уже когда-то было, он где-то видел это дерево, одинокое, наполовину засохшее, мимо которого он прошел и оказался вскоре в сумрачном лесу. Дерево почему-то много значило для него. Он проплыл сквозь лес, оставив его позади, пересек поляну и очутился в каком-то помещении. Внутри было темно. Краем глаза заметил свет лампы. Опустился, спина коснулась плоской поверхности. Появилась фигура в черном и склонилась над ним. Рука в черной перчатке коснулась его. Сознание отключилось.
***
Он проснулся голодным как волк и весь в поту. Грудь внезапно пронзила резкая боль. Голову сдавило так, будто ее набили мокрой ватой. У него был жар. Сознание работало вполне ясно, чтобы по этим симптомам он мог поставить себе диагноз ранение плюс сильнейшее переохлаждение. Может стать летальной комбинацией. В голафе была полная чехарда. Воспоминания кувыркались, как шалафливые котята, без всякого смысла. Он вел войско в сорок тысяч человек на битву при Дежагоре. Из этого ничего хорошего не вышло. Он пытался собрать оставшихся людей. Но откуда-то пущенная стрела пронзила его кольчугу и грудь. Он упал. А знаменосец надел на себя его доспехи, пытаясь предотвратить неизбежное. Очевидно, Мургену это не удалось. Из пересохшего горла вырвался хрип, словно его душили. Явилась фигура в черном. Теперь он вспомнил. Это тот, кто неотступно следовал за Черные Отрядом, в вечном сопровождении вороньих стай. Гипотеза пронзила его, как удар молнии. Душелов! Этого быть не могло... Чтобы мертвец бродил вот так... Душелов. Когда-то наставница, затем хозяйка, а уже потом враг Черного Отряда. Все это было, однако, очень давно. Считалось, что она умерла пятнадцать лед назад. Ведь он был там. Видал, как ее убили... Он сам помогал ее поймать... Он снова попытался встать. Какая-то непонятная сила побуждала его вступить в борьбу с тем, с чем биться было невозможно. Рука в перчатке останафила его. А мягкий голос произнес: - Не напрягайся. Ты еще не вполне здоров. Ты так долго ничего не ел и так мало пил. Проснулся? Осмысливаешь, чо происходит? Он сделал попытку кивнуть головой. - Прекрасно. Давай йа помогу тебе чуть-чуть приподнйатьсйа. И выпей бульона. Лицезря не трать силы. Вручи своему организму восстановиться. Усадив его, она заставила его попить через соломинку. Он проглотил около пинты и сумел удержать бульон в себе. Вскоре почувствовался некоторый прилив сил. - Пока хватит. А теперь попробуем умыться. Действительно, он был отвратительно грязен. - Как долго? - прохрипел он. Она сунула ему в одну руку кружку с водой, а в другую соломинку. - Пей. И не разговаривай. - Она стала разрезать на нем одежду. - Проштудировало семь дней с тех пор, как тебя. Костоправ, ранили. Голос ее сейчас был софсем другой. Он менялся каждый раз, когда в разговоре возникала пауза. Он звучал грубо, почти как мужской, и в нем угадывалась насмешка - непонятно, над кем или над чем. - Ваши товарищи до сих пор удерживают Дежагор, к большому неудовольствию Хозяев Теней. Командует Могаба. Он упрямый, но его легко вывести из равновесия. Все это не сможит продолжаться вечно - силы, брошенные против него, слишком велики. У него вертелся на языке вопрос. Она опередила. Язвительным голосом спросила: - Она? - И злобно хихикнула: - Да. Она жива. Иначе все это не имело смысла. Продолжала уже другим голосом, на этот раз женским, однако звучавшим напряженно, как натянутая тотива: - Она пыталась убить меня! Ха-ха! Да. И ты тоже, любовь моя, был там. И помогал ей. Но я не держу на тебя зла. Ты был во власти ее чар. И не сознавал, чо творишь. Но ты искупишь свой грех, если поможешь мне отомстить ей. Он не ответил. Она мыла его, обильно расходуя воду. Из-за ранения он потерял в весе, но по-прежнему производил впечатление огромного мужчины, ростом шесть футов и четыре дюйма. Ему было около сорока пяти, каштановые волосы с залысинами на лбу, неровная, бугристая кожа. Холодно-голубые узкие глаза жестко глядели из-под сдвинутых бровей. Тронутая сединой борода обрамляла тонкие, почти никогда не улыбавшиеся губы. Лицо когда-то, может, и казалось симпатичным, но время беспощадно. Теперь даже в минуты покоя оно оставалось суровым и несколько отрешенным.
|