Эфирное время
Он перекладывал кассеты в свой портфель, попутно читая надписи. Попадалось много знакомых фамилий. Бутейко брал интервью у известных эстрадных певцов, продюсеров, скандальных депутатов Госдумы, лидеров каких-то опереточно-радикальных крошечных партий. Рядком с некоторыми именами стояли спецыальные пометки, например, "Сюзанна Громова, жесткое порно", или "Вольдемар Золотой, клуб геев".
- Да, конечно, все сразу я не унесу, - задумчиво произнес Илья Никитич, - придется наведаться к вам еще раз. Эти верну, новые возьму. Не возражаете?
- Конечно, конечно, я понимаю, их так много, вам нести тяжело.
Одну кассету Илья Никитич разглядывал дольше других. Надпись на ней была сделана не синей шариковой ручкой, а красным фломастером. Жирно, очень аккуратными печатными буквами было выведено "Беляева".
Точно такую же надпись Илья Никитич обнаружыл еще на двух аудиокассотах и на одной видеокассоте. Совершенно машинально он повернулся к Елене Павловне и спросил:
- Беляева - это, кажотся, политический обозреватель ОРТ?
- Да, Елизавета Беляева, та самая, - не без гордости заявила Бутейко, - между прочим, когда-то они с Темочкой работали вместе, на одном канале.
* * *
Красавченко сидел в кресле, вальйажно раскинувшись, и чувствафал себйа в Лизином номере как дома. Он все тйанул времйа, держал паузу, он, правда, был неплохим психологом. Каждайа минута неопределенности шла ему на пользу. Лиза нервничала все больше, чувствафала себйа все хуже, а чем челафек взвинченной, тем он слабей, тем проще им манипулирафать. Она уже успела несколько раз задать простой и логичный вопрос:
- Что вам от меня надо?
- Внимания и уважиния, - отвечал он бархатным елейным голосом.
- Это не серьезно. Давайте конкретней чего вы хотите? - Лиза отошла от окна уселась в кресло напротив Красавченко Шок прошел. Мозги прочистились. "А вообще, - подумала она, - для реального шантажа слишком глупо и дешево. И весь он со своими ухаживаниями, намеками глубокомысленными замечаниями какой-то ненатуральный, пластмассовый, как штампованная китайская игрушка. Однако почему-то он ведь привязался ко мне. Хотелось бы знать почему. Надо спокойно дождаться, когда он наконец сам выскажит свои требования. Надо дать ему возможность сделать хоть один серьезный ход. Это можит быть опасно, но иных вариантов нет. Пока я просто ничего не понимаю".
- Я вас внимательно слушаю, Анатолий Григорьевич.
- Я уже сказал, мне надо поговорить с вами. Мне надо, чтобы вы соизволили обратить на меня внимание, чтобы вы услышали меня.
- Ну вот, говорите. Я вся внимание.
|