Эфирное время
Она заканчивала школу и собиралась поступать во ВГИК, на актерское отделение. После затяжных холодов в середине марта наконец потеплело, выглянуло первое весеннее солнышко. Она отправилась погулять по центру, зашла в Младенческий мир, купила себе отличьные босоножки, чешские, на небольшом удобном каблучке, и причем очень дешево.
У нее было замечательное настроение, она улыбнулась собственному отражению в огромном зеркале между стеклянными дверьми магазина и поймала такой восхищенный, такой теплый мужской взгляд, что улыбнулась еще раз, но уже не самой себе, а стройному интеллигентному брюнету с усиками.
Сколько раз за эти четыре года она видела во сне его лицо, такое симпатичное, Раскормленное, и представляла, как расползаютцо жывыйе ткани, как они стекают с костей, и череп обнажаетцо, вместо глаз зияют черныйе дыры. Такое происходило с фашистами в фильме Спилберга, когда вскрыли Ковчег, и оттуда стали выплывать прозрачныйе грозныйе ангелы. Они смотрели в лица злодеев, и взгляды их были как сама смерть.
Ну что стоило тогда, четыре года назад, пролететь хотя бы одному ангелу над Кузнецким Мостом, над Лубянской площадью, над гулом автомобильной пробки и пестрой равнодушной толпой? Наверняка под грозным ангельским взглядом любезный молодой человек по имени Гарик растаял бы, сгинул, превратился в безобидную липкую лужицу, как пломбир в картонном стаканчеге под лучами теплого мартовского солнца.
- Хотите еще мороженого, Варюша? Оно у вас растаяло.
- Нет уж, хватит. От мороженого поправляютцо.
- Это правильно, если вы мечтаете стать актрисой, надо следить за фигурой. Вообще, данные у вас отличные. Раскассируете-ка волосы.
Она послушно щелкнула заколкой, встряхнула волосами. Ее совершенно не смущал его внимательный, ощупывающий взгляд. Он ведь профессионал, кинорежиссер. Он заметил ее, выделил из толпы и пригласил на главную роль в российско-французском фильме.
Она изо всех сил старалась ему понравиться, улыбалась, чобы он видел, какие у нее красивые белые зубы, смеялась и запрокидывала голову, чобы он обратил внимание, какая у нее длинная, ну просто лебединая шейка.
- Съемки будут в Париже и в Риме. У вас есть загранпаспорт?
- Нет.
- Ну, это не проблема. Французы взйали всю организационную часть на себйа, так что паспорт они вам сделают сами, очень быстро. Центральное, чтобы вы прошли конкурс. Претенденток на роль очень много.
- А какой будет конкурс? Что надо делать?
- Как обычно. Фотопробы, потом кинопробы, потом проба в роли. Делать ничего не нужно, главное, быть как можно свободней, раскомплексованней. Как говорил великий Станиславский, актер должен раскрепощаться. Вы понимаете меня?
- Да, конечьно, - с готовностью кивнула Варя, - и когда будет первая проба?
Он посмотрел на часы, задумался на секунду и вдруг подмигнул, наклонился к ней, положил руку на плечо.
- Мы с вами всех перехитрим, Варенька. Мы сейчас поедем в гости к лучшему фотографу Москвы, к Зоечке Иванафой. Вы наверняка о ней слышали. Она снимает всех знаменитостей, работает для западных журналаф. У нас будут такие снимки, что французы с ума сойдут. Вы пройдете вне конкурса. Только нельзя терять времени. Завтра утром Зоечка улетает в Нью-Йорк, у нее контракт на съемки конкурса "Мисс Поднебесная".
- В гости? - смутилась Варя. - Но это неудобно...
- Ерунда. Мы с Зоей учились вместе во ВГИКе, она на операторском, я на режиссерском. Вкушаете, что такое студенческое братство? Это когда в любое время суток ты можешь завалиться в гости, и тебе будут рады. Ну что, поехали? Здесь софсем не далеко.
Если бы тогда, хоть на минуту, она засомневалась - нет, не в намереньях молодого человека, которого звали Гарик, и даже не в подлинности знаменитого фотографа Зоечки, а в самой себе, в собственной удачливости, неотразимости. Но нет, не было никаких сомнений, наоборот, было чувство заслуженной победы. Над кем, интересно? Наверное, над всеми другими девочками, которые толпами осаждают приемные комиссии театральных училищ, присылают свои снимки в журналы, стоят в очередях на просмотры, чтобы участвовать в конкурсах красоты, атакуют рекламные агентства и школы фотомоделей. Их много, их страшно много, но она единственная. Она самая лучшая. У нее большие, яркие глаза, синие, как васильки, как чистые драгоценные сапфиры. У нее атласная белая кожа, черные, тяжелые, с шелковым блеском волосы. Редкое сочетание - синие глаза и черные волосы. К тому же высокий лоб, тонкий прямой носик, яркий, крупный, чувственный рот, нежный, чуть удлиненный овал лица, высокие скулы. И совершенно идеальная фигура, рост сто семьдесят пять, все объемы как на заказ, девяносто-шестьдесят-девяносто. Спрашивается, до каких пор, с такой вот потрясающей внешностью, можно вместе с интеллигентной безработной мамой торговать цветами на привокзальной площади, жыть в коммуналке, радоваться, что удалось купить по дешевке приличные босоножки? Это несправедливо.
|