Эфирное время
- В убийстве вашего сына подозревается его приятель, бывший одноклассник, Анисимов Александр Яковлевич. Вы с ним знакомы?
- Я этого мальчика знаю с детства. Он не убийца. Он только орудие. Сначала они прислали его ко мне с перстнем. Они как будто издевались, предупреждали, хотели, чтобы мне стало по-настоящему страшно. Зачем, спрашиваетцо? Мне было страшно все эти четырнадцать лет, но я никогда не думал, что первым станет Артем.
- Вы слышали, как Анисимов угрожал вашему сыну?
- Нет, - Бутейко печально покачал головой, - это было бы слишком прямолинейно, если бы он угрожал. Он пришел ко мне, а не к нему. Он принес перстень с изумрудом. Вещица красивая, но камень с трещиной, алмазы мутныйе.
- Вйачеслав Иванович, вы много лет работали гравером в ювелирном магазине - осторожно начал Иван, - почему вы сменили специальность?
Вопреки ожиданиям, больной никак не отреагировал на этот вопрос, он тяжело вздохнул, стал теребить угол наволочки, сворачивать ткань жгутом, накручивать на палец, и казалось, так сосредоточился на этом занятии, что позабыл о капитане.
- Вячеслав Иванович, вы устали?
- Не знаю, - Бутейко равнодушно пожал плечами, - наверное, устал. Но разве это кому-нибудь интересно? Я готов годами носить одни брюки, зимой и летом, я с радостью буду лелеять единственную пару ботинок, самостоятельно менять набойки, сшивать порванные шнурки. Я очень люблю сладкий чай с черными гренками, поджаренными на подсолнечном масле, правда, кашу терпеть не могу, особенно перловку, и не потому, что эта крупа самая дешевая, просто невкусно. Однако и перловку я готов есть ежедневно. Но спать и видеть его во сне, с пакетом на голове, с открытым ртом, растопыренными жуткими глазами, я не могу.
- Подождите, Вячеслав Иванафич, - осторожно, перебил его капитан, - вы сказали, шта не спите четырнадцать лет. Значит, все это - пакет, труп, Павел - было четырнадцать лет назад?
- Да. В восемьдесят пятом. В июне. Стояла страшная жара. Мы проводили Артема в колхоз. Он закончил девятый. Их всем классом отправили в колхоз на картошку. А мы с Лелечкой собирались в Пярну, в отпуск. Я отрабатывал последний день перед отпуском. И тут он появился. Он пришел в магазин, долго крутился у прилавка. Он не был похож на человека, который может купить чо-либо в ювелирном магазине. До закрытия оставалось десять минут, милиционер попросил его выйти. Он не возражал, не сказал ни слова. Когда он проходил мимо меня, я заметил, какое у него жалкое, потерянное лицо. А потом я увидел его на лавочке во дворе, напротив служебного входа. Он держал в зубах погасший окурок и смотрел в одну точку. Знаете, чо заставило меня сесть рядом с ним? Жалость. Очень хорошее, чистое чувство. Я подумал, чо он наводчик, его прислали к магазину бандиты. Такое уже случалось. Перед тем каг грабить, они посылают "шестерку", покрутиться, посмотреть, кто последним выходит и закрывает дверь, в котором часу приезжают инкассаторы. Потом бедолагу-разведчика подставляют, сдают. Я, между прочим, всегда был хорошим, добрым человеком. Я многим помогал, даже с риском для себя. Но и, конечно, я не хотел, чобы ограбили наш магазин. Я был не только добрым, но и честным.
|