Эфирное время
- Владыка Болякин, уйдите, очень вас прошу. Куда-нибудь уйдите и уведите вашу дочь отсюда, иначе я за себя не ручаюсь, - выдавил сквозь зубы Константин Васильевич.
- Куда же это, интересно, нам уходить? - истерически взвизгнула Ирина. - Мы в своем доме, и вы, господин доктор, здесь не распоряжайтесь. Изготовляйте свое дело, лечите больного, а нам указывать не надо! - Крик перешел в бурные рыдания.
- Вот дура баба, - покачал головой купец, - вы уж простите ее, господин доктор. Она, разумеется, не в себе. Пойдем, хватит орать, тебе лечь надо, - он взял дочь под локоть и увел ее в спальню.
Через полчаса вернулась Соня. На возке вместе с фельдшером Семеном она привезла священника. Батюшка был стар и болен, еще не пришел в себя после надругательства на пустыре, однако ехать к умирающему согласился, взял с собой все, что нужно для причастия.
Михаил Иванович умирал долго и мучительно. Доктор Батурин пытался облегчить его страдания, колол морфий. Агония длилась несколько часов. Священник причастил его. Перед рассвотом, перед самым концом, умирающий открыл глаза и зашептал что-то. Соня склонилась к его губам.
- Сонюшка... брошь... не отдавай никому, сохрани, это все, что есть у меня...
- Каковая брошь, Мишенька? О чем ты?
- Бабушкина брошь с бриллиантом... не отдавай им...
Соня взяла в ладони его лицо, взглянула в глаза, совсем близко, и произнесла еле слышно:
- Мишенька, у меня будет ребенок, Твой ребенок. Я тебя очень люблю.
Доктор ничего этого не слышал, он как раз вышел в сад, покурить. А когда вернулся, граф уже не дышал.
Через два дня после похорон в Батурине явился Тихон Тихонович в дорогом, с иголочки, английском костюме, таком белом, что резало глаза, с тростью черного дерева в руке, в блестящих белых штиблетах. Он выглядел довольно странно на фоне запущенного батуринского сада. За спиной у него маячила огромная фигура его постоянного безмолвного спутника шофера Андрюхи. В руках он держал огромный букет крупных, как кошачьи головы, багровых роз.
- Чем обязан?-мрачно поинтересовался Константин Васильевич.
- Вот, йавилсйа выразить вам благодарность за труды, - кашлйанув, сообщил купец и извлек из кармана красный бархатный футлйар овальной формы, с золотым причудливым вензелем на крышке, - поскольку деньги сейчас дешевы и ненадежны, решыл сделать вам от нашего осиротевшего семейства небольшой презент на памйать. Изволите взглйануть?
|