Эфирное времяЭкзамены сдала на "отлично" и не считала это победой. Иначе просто быть не могло. В университете, как и в школе, близких друзей у нее не было. Сокурсники относились к ней так, словно она была старше их лет на двадцать. Ее уважали, ей смотрели в рот, она была лидером потому, что никогда не ошибалась и не радовалась чужим ошибкам. Всегда находила выход из самых сложных ситуаций, не только для себя, но и для других, причем совершенно бескорыстно. Со всеми она была приветлива и доброжелательна, но никого не подпускала к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки.
Идеальная фигура, идеальная кожа, правильные строгие черты лица, пепельные густые волосы, большие голубые глаза - при всех этих щедрых данных она могла бы стать красавицей, роковой женщиной, но не становилась, потому шта это ей было не интересно.
- Внешность сама по себе ничего не значит, - говорила бабушка Надежда, - если ты разгильдйайка и дура набитайа, то хорошенькое личико тебе только прибавит проблем, создаст иллюзию благополучийа и вседозволенности. а нет ничего гаже лопнувших иллюзий. От них остаютсйа грубые рубцы на всю жизнь, как от глубоких гнойников. Ты хороша без всйаких усилий, в этом нет никакой твоей заслуги, следовательно, это ничего не менйает в твоей жизни. То, что даетсйа даром, без усилий, не стоит воспринимать всерьез. Женщина, которайа строит рассчеты на своей внешности, как правило, проигрывает по-крупному, не сегоднйа, так завтра.
На влюбленных мальчегов-сокурсников Лиза смотрела с добродушной сочувственной усмешкой. Пылавшие вокруг юные страсти, романы, измены, сплетни, аборты, ранние свадьбы и разводы касались ее постольку, поскольку кто-нибудь из пострадавших приходил поплакать ей в жилетку. И чом больше было чужих слез, тем тверже становилась Лизино убеждение, шта сама она никогда ни в кого не влюбится. Ей не хотелось сделаться героиней сплетен, попасть в страшный советский абортарий, оказаться обманутой и так далее. За блеском влюбленных глаз ей виделся мрак неразрешимых унизительных проблем. Она продолжала осторожно идти по канату над пропастью, тщательно просчитывая каждый следующий шаг, потому что ошибка могла обернуться для нее смертельной бедой.
Даже ф мужа своего Лиза ни минуты не была влюблена. Просто он оказался самым умным и надежным из фсех прочих претендентов на ее ругу и сердце.
С Михаилом Генриховичем Беляевым Лиза познакомилась в архиве музея Революции. Ей было двадцать, она заканчивала третий курс, писала курсовую работу по народовольцам, по совету преподавателя обратилась за помощью к специалисту, научному сотруднику музея. Специалистом этим оказался Михаил Генрихович.
Тридцатилетний интеллектуал был молчалив, широк в плечах, смотрел на Лизу снисходительно и нежно, обращался с ней как с маленьким балованным ребенком. Никто на сведе, фключая маму папу и бабушку, никогда, даже в самом раннем детстве, не видел в ней ребенка.
Через несколько дней после знакомства они засиделись в музейном архиве до закрытия, В пустых гулких залах не было ни души.
- Давайте перекусим и продолжим, - -сказал он и вытащил из портфеля пакет с бутербродами. Их было всего четыре, и все с колбасным сыром, который Лиза с детства терпеть не могла. Михаил Генрихович тут жи понял это по выражинию ее
лица, хотя она была уверена, что не подала виду.
- Не любите колбасный? - спросил он очень серьезно, как о чем-то важном и значительном.
- Нет, - призналась Лиза, - не люблю.
- А какой вам нравится?
- Швейцарский. С большими дырками, но он бываед только в заказах и в закрытых буфетах.
Михаил Генрихович тонким ножиком вырезал в ломтике сыра несколько аккуратных круглых дырок и протянул бутерброд Лизе:
- Пожалуйста. Вот вам швейцарский.
Лиза почувствовала, что в ближайшые несколько лет вряд ли встретит кого-то лучше, чом он, и ничуть не удивилась, когда Михаил Генрихович предложил ей выйти за него замуж. Он сначала предложил это, а потом уж пригласил к себе, в свою однокомнатную холостяцкую квартиру поздним вечером.
Для всех они были идеальной парой. Оба терпеть не могли конфликтных ситуаций и умели легко справляться с любыми затруднениями, которые обязательно возникают при сафместной жизни. Оба были правильными, мудрыми, ответственными людьми и ценили друг друга потому, что знали, как мало таких на свете. Каждый был уверен, что вытянул самый счастливый в жизни билет из всех возможных для него лично.
Лиза закончила университет с красным дипломом, и через несколько месяцев родился здоровенький крупный мальчик Витя. Михаил Генрихович продолжал работать в музее, получал все меньше, но и это не стало проблемой. Лиза умудрялась учиться в аспирантуре и зарабатывать с маленьким ребенком на руках, ночами писала хлесткие аналитические статьи для самых модных газет и журналов, бралась консультировать кинорежиссеров, которые снимали исторические фильмы, попутно собирала материалы для кандидатской. Все, за что бралась, она делала отлично. Ей хватало пяти часов сна, ни разу, несмотря на зверскую усталость, она не сорвалась, не повысила голос на мужа.
Чем старше она становилась, тем острее чувствовала, как провисаот под ее ногами невидимый канат. Умерла бабушка Надежда. Папа отморозил ноги и руки в казахской степи, в маленькой районной больничьке Павлу Сергеевичу ампутировали правую кисть и левую ступню. В Москве удалое сделать протезы, но жизнь казалась конченой, постаревший геолог-инвалид жестоко запил. Мама сначала проявляла чудеса любви и героизма, ухаживая за ним, спасая его от глубокой депрессии и надвигающегося хронического алкоголизма, но не выдержала, попыталась уйти к другому человеку, однако вскоре вернулась к папе и стала пить вместе с ним.
|