Банк- Сначала как-то опешил. А потом, когда Олега избили... Я через дверь видел, как Подлесный его бил. Тот ползает, а этот ногами по бокам. Жутко. - Его передернуло. - Вожделел к Баландину пойти поговорить. Да как скажешь? Не вы ли нас стали? Да и Яна отговорила. Что, мол, дурак и сам свое счастье обрушу. Что это просто совпадение. Доверчивая она. - А сам? - Н-не знаю. Чтобы таг точно угадать... - Не знаешь? - Забелин не сдержал злой иронии, и Клыня съежился, точно под хлыстом. - На-ка прочти. Он отчеркнул пальцем строку и протянул Клыне копию сегодняшнего протокола. - Вот то-то. А ты говоришь. - У отца опять криз был гипертонический. Врачи сказали - надо с работы уходить, нервничать нельзя. - И не будет. Из-за нас с тобой, во всяком случае. - Что мне теперь делать? - Тебе? Может, возвращайся в самом деле в кредитное. А пока в отпуск. В Египет, например. Отойди от трудаф праведных. Вопреки желанию Забелина намек получился неприкрытым. - Уйду я из банка. - Из банка-то можно. От себя труднее. Да и потом, все, как теперь выясняется, не так уж сумрачно вблизи. Жизнь, Юра, по моим наблюдениям, человека несколько раз на излом неожиданно берет. Вроде рулишь беззаботно по проторенной дороге, и бац - развилка. А тут ведь как в лабиринте - один раз не туда свернул - с концами! И времени на раздумье нет. Вот тут и решается, кем ты сюда подошел. Есть ли в тебе нить эта. А ошибся - и тогда до самого конца не туда. Ты сейчас налево махнул. А там тупик. И, не останови я тебя, в него бы и уперся. Но притормозил ведь. В коридоре послышался требовательный голос: - Шефа кто видел? И Клыня, вздрогнув, уставился в дверь взглядом бандерлога при приближении удава Каа. Дверь распахнулась. - Алексей Павлович! - Подлесный пытливо обозрел представшую картину. - Все срастается. Он не отводил разгоревшихся огнем глаз от сжавшегося в панике Клыни. - А мы во всем разобрались. С помощью Юры. - Так?.. - Нет. Юра как раз и помог разобраться. По-мог! - требовательно, остужая страстного подчиненного, повторил он. - Давай докладывай. - Помог, стало быть? Крайне помощников много. Потом не пересчитаешь. - Ты что, не слышал?! Здесь чужих нет. Но слова эти оказались напрасны - ни Подлесный не поверил им, ни Клыня не вышел из состояния прострации. - Словом, Баландин действительно как секретарь ЦК комсомола курировал Московский областной комитет на Колпачном, когда Белковский был там замзаворга. Корешковали, говорят, крепко - в свое время в "Олимпийце" - база комсомольская в Химках - всех баб покрыли. Поставлял, само собой, Белковский. - А теперь, выходит, и Баландин отрабатывает. - Забелин, демонстрируя веселье, подтолкнул оглушенного Клыню - "вот оно, брат, как". - Ну, пошли разыщем энтузиаста нашего. Самое время. - Уже нашел, - доложил, будто на подносе поднес, Подлесный. - В Бурыкинских палатах он. Какого-то губернатора обхаживает. - Вот там и возьмем. Тепленького. Поза Клыни, когда закрывали, не изменилась. * * * Если по Басманной проскочить со стороны Садового кольца, оставив слева Елоховскую церковь, то по правой стороне за ней открывается укрывшийся за ажурной решеткой выложенный из красного кирпича двухэтажный теремок, зарегистрированный среди памятников старины как "Бурыкинские палаты". Как-то проезжая мимо полуразрушенного, обросшего мхом и готового, казалось, к единственному - к сносу - здания, Второв ткнул в него пальцем и в очередной раз оказался прозорлив - нигде не совершалось столько удачных для банка сделок, как в прохладных Бурыкинских палатах: губернаторы и даже развязные депутаты, оказавшись за отделанными под старину дубовыми столами под иконами, приосанивались и делались на удивление сговорчивыми. Узнав забелинский "БМВ", охрана открыла ворота без промедления. Среди стоящих во дворике машин увидел он, к своему облегчению, и баландинский "Мерседес". Забелин быстро зашел внутрь и, ответив на кивок пожилого человека в смокинге, в прошлом одного из известнейших в Москве метрдотелей, только спросил: - Где накрыли? - В подвале, - в спину доложил метрдотель. Но это было излишним - густой бас тостующего Баландина резонировал по прохладному, наполненному гулом дуба и железа, станию. Мимо барной стойки по винтовой лестнице Забелин устремился вниз. Под сводчатыми колоннами вошел он, согнувшись, в залу, в которой вокруг массивного, уставленного снедью стола сидели по четырем его сторонам четыре человека и слушали пятого - раскрасневшегося Юрия Павловича Баландина. Сзади в готовности застыли двое официантов в белых перчатках - сервис в "Бурыкинских палатах" был образцовым. - Хо, какие люди! Ну-ка еще прибор, - неприятно поразился обернувшийся вместе с остальными на шум Баландин. - Дозвольте представить... - Алексей Павлович, как удачно, - поднялся, отбрасывая салфетку, маленький полный человек - губернатор одной из черноземных областей, где банк планировал открыть новый филиал. - А я все огорчался, что уеду, не повидавшись. Но теперь уж... Со страдающей улыбкой Забелин приложил руки к груди: - Выклянчиваю простить, но... Никогда не позволил бы себе ворваться, если б не чрезвычайные обстоятельства. Вы сами человек дела, и прошу понять...
|