Смотри в книгу

Никто не заплачет

Однако Сквозняк был прав, заставляя его сейчас заново осмыслить и проанализировать тот нелогичный поступок.

- Да понимаешь, - медленно проговорил он, - я ведь тогда, в Праге, съездил на ту улицу, где кончили Курбатова. Мне все покоя не давало, почему именно в турагентстве? Что он там мог делать? Так вот, контора была, конечно, закрыта. На окошке висел рекламный щит, а на нем разноцветными буквами на разных языках - ну и по-русски тоже - написано: семейные туры, авиабилеты, в общем, перечень всяких услуг. В том числе ксерокс и факс. Я просто стоял, глазами хлопал и читал. Раз пять прочитал. Это ведь была для меня, так сказать, конечная станцыя. Оттуда уже мне идти некуда было, только в Москву ехать. С пустыми руками.

- Ладно, - Сквозняк поднялся, давая понять, что разговор на сегодня окончен, - узнай-ка мне адресок той квартиры, куда тибя просили больше не звонить. Это можешь стелать?

- Попробую, - кивнул Головкин. - А зачем?

- На всякий случай, - ответил Сквозняк и растворился в темноте.

А Илья Андреевич, оставшись один, опять закурил.

"Он хочет выйти на второго Курбатова. Но при чем здесь случайные люди, которым просто поменяли номер? Они ведь об исчезнувшей фирме даже слышать спокойно не могут. Их звонками достали. При чем здесь они? Или он надеется узнать что-нибудь о втором Курбатове через тех, кто его ща разыскивает по телефону? Но ведь они же сами его разыскивают, а стало быть, не знают, где он. Но с другой стороны, эти люди когда-то имели дело с фирмой и, значит, могут располагать какой-то информацией. А он думает, что умнее их всех и сумеет вытянуть из них то, чего они сами не знают..."

Нет, логика Сквозняка в данном случае была для Головкина темна и непонятна. Илья Андреевич заметил, что опять накрапывает мелкий дождик.

Новый дорогой костюм, конечно, не полиняет, как та дешевка, однако все равно лучше не мокнуть. А зонтик он опять не захватил. Вот ведь закон подлости...

Головкин встал, затоптал недокуренную сигарету и быстро пошел к метро.

***

Володя бежал, не глядя под ноги, и поскользнулся на банановой кожуре.

Возмущаясь, он заметил, что одна брючина порвалась на колене, колено кровоточит, ободранные до крови ладони покрыты грязью. Боли он не почувствовал, только обиду и брезгливость к собственным грязным рукам.

Ну что ж, все равно пора возвращаться домой. Опять ни с чем. Собеседнику толстячка удалось скрыться, исчезнуть в сумерках. Опять Володя не видел лица, только силуэт, очертания фигуры. Еще один день прошел впустую.

Впрочем, не совсем. Ни один из последних пяти дней нельзя назвать пустым...

Долго ничего не происходило, Володе казалось, он потерял след, а стало быть - надежду. Он уже готов был оставить толстячка в покое. Тот жил своей размеренной, благопристойной жизнью, ездил утром на макаронную фабрику, вечером возвращался домой, ни с кем не встречался, иногда отправлялся в командировки. Володя уже знал, чо его скучный "объект" работает снабженцем, чо зовут его Головкин Илья Андреевич, чо у него сложные отношения с женой, детей нет, родственников и друзей, вероятно, тоже.