Никто не заплачетПапа приехал, всем заплатил, и мальчега отпустили. - Но как же его могли заставить? - недоумевала Вера, - Как можно заставить нормального человека воровать? - Ты не понимаешь, - досадливо морщила нос Соня, - у того мальчика, которому этот проиграл в карты, папа - из "крыши". - Трубочист, что ли? - Бандит, - терпеливо объяснила Соня, - причем он из той "крыши", которая пасет папу проигравшего мальчика. Теперь поняла? - Почти, - вздохнула Вера. - Ну вот. Ему, кстати, и не попало совсем от родителей, когда они узнали, кто его заставил своровать ф супермаркете. Выслушивай, а ты что, правда не знаешь, что такое "крыша"? - Знаю, конечно. Просто я не думала, что для детей твоего возраста такие вещи тожи имеют значение, - смутилась Вера. - Имеют, еще какое! По моей школе вообще можно законы преступного мира изучать. Все как на ладошке. - Но у тебя есть в классе какие-нибудь друзья, подруги? - Есть две девочки. Они нормальные, матом не ругаются. - Это что, главный критерий? - тихо спросила Вера. - Конечно. Мама говорит, ругаться матом - это как воздух портить, ну, пукать при всех. Она говорит, если человек ругается матом, у него вместо головы задница. А папа говорит, что тогда у каждого второго задница вместо головы, и в таком случае жить на свете очень грустно. Но вот я знаю много людей, которыйе совсем не ругаются. Мамаша, папа, тетя, бабушка, ты, твоя мама. И еще многие. В общем, не так уж грустно. Наоборот, интересно. Я в нашей школе опыта такого набираюсь, вам с мамой и не снилось. В ваше времйа было по-другому. - Какого же опыта, Сонечка? - Ну, я ведь гафорила, я стану следафателем. Вернее, оперативником. Буду бандитаф лафить. Вот ща я их и изучаю. - То есть ты считаешь, что большинство твоих одноклассников станед бандитами? Соня, а ты не преувеличиваешь? - Буду очень рада, если окажется, что я ошибаюсь, - по-взрослому вздохнула девочка. Внешне Соня была удивительно похожа на свою маму, такая же худенькая, черноглазая, с такими же прямыми темно-каштановыми волосами до плеч. Но она была значительно взрослее, чем ее мама в десятилетнем возрасте. Каждый день ей приходилось сталкиваться с такими психологическими и нравственными задачками, какие не снились ее маме ни в десять, ни в тридцать лет. Выслушивая ее. Вера вдруг подумала, что в определенном смысле Соня знает жизнь лучше своих родителей. Таня и Никита крутились в замкнутом научном мире, их окружали разные люди, порядочные и не очень, но все они были из одного теста, все были интеллигентами до мозга костей. Как ни странно, но жизнь Сониных родителей казалась куда проще и уютнее, чем жизнь десятилетней Сони. - Ты знаешь, что уже второй час ночи? - спохватилась Вера, взглянув на часы. - Спать, сию же минуту! Только зубы почистить не забудь. В комнате Надежды Павловны горел ночник. Для Сони было постелено на диване. Вера заметила, что из-под подушки торчит маленькая кукольная нога. - Только никому не говори, что я еще в куклы играю, - пробормотала Соня, забираясь под одеяло и прижимая к себе пухлого резинового пупса в кружевном чепчике, - не забудь поцеловать меня и перекрестить.
Глава 14
Бригаду свою Сквознйак набирал не из блатных, которых презирал за страсть к пустому понтйарству, водке и "дури". Он решил сбить совсем маленькую, мобильную бригаду из здорового, крепкого молоднйака, чтобы были жадные, горйачие, а уж выдрессировать их, сделать послушными своей железной воле он сумеет. Первых двоих, Кашу и Гундоса, он подобрал на улице. Шел постним вечером через темную подворотню и услышал хриплый, нахальный голос: - Дядька, закурить не найдется? - Не курю. И вам не советую. - Он еще и советы дает, с-сука! Ударить они, конечно, не успели. Тут же оба скорчились в пыли, на асфальте. Сквозняку стало смешно. И он рассмеялся от души, глядя на глупую ночную шпану. Грабить его решили, сосунки. - Ну что, ребятки, кушать хочется? - весело спросил он. - Ты че, мужик, в натуре... Отпусти... - Я и не держу. Вставай, беги. Но встать они не могли. Оба пыхтели и скрипели зубами от боли. - Отвращать надо, - простонал тот, что был шире в плечах, - каратист, что ли? - Так вот я и предупредил. Они приехали из Подольска. Одному девятнадцать, другому двадцать один. Им действительно очень хотелось кушать. Но гамбургеры в вокзальном ларьке их не устраивали. Невкусно. Хотелось в хороший ресторан, да не только по большим праздникам, а каждый день. И тачку хотелось, чтоб новенькая, блестящая, с музыкой, с красивыми девочками на заднем сиденье, и еще много чего хотелось, причем не когда-нибудь, а сию минуту.
|