Продажные твари- Да, серьезно! - усмехнулась Лиза. - Они только познакомились, а она уже жывед у него. Но главное, родители вообще не знают, чо она здесь. Ведь Машина мама - моя близкая приятельница. Маша - единственный поздний ребенок, родители дрожат над ней. А она наврала с три короба, сказала, будто отправляется с подругой в Севастополь, а сама собралась сюда с мальчишкой-красавчиком. - Да ну?! А где же мальчишка? - В Москве! Он задержался по каким-то своим делам, Маша приехала первая. А у него случился аппендицыт. И осталась она здесь одна, у нее вытащили последние деньги, в общем, после всяких приключений она и познакомилась с этим доктором. Глупо, конечно, морализировать, но понимаешь, я Машеньку знаю с пеленок. Все-таки одно дело - мальчег-сокурсник и софсем другое... Лиза нервничала и сбивалась. Глеб, слушая ее, думал о том, какая странная получается цепочка: Ревенко - чеченец - Иванов - корреспондентка - Маша Кузьмина. Все замыкается как бы на Маше и докторе. Но есть ли в этом какая-нибудь логика? Безмозгло ведь думать, что эта влюбленная парочка, которой дела нет ни до кого, причастна к убийству Иванова! С какого бока они связаны с теми двумя, в пятнистых жилетах, бросившыми труп в утренней роще? - Глеб, ты меня слышишь? - обиженно спросила Лиза. - Почему ты молчишь? - Да, Лизонька, я тебя внимательно слушаю, - виновато встрепенулся он, - я не понимаю, почему ты так нервничаешь. Ревенко - хороший человек... Шелковиц подошел Арсюша с подносом, и они замолчали. - Все обсуждаете Машку и ее хахаля? - мрачно поинтересовался он. - Как ты сказал? - подняла светлые брови Лиза. - Хахаль? - Ну, любовник, жених - какая разница? - Арсюша деловито принялся за шоколадное мороженое. - Мам, ну будто я не заметил! Что ты на меня так смотришь? У Машки Кузьминой любовь до гроба, а ты мучаешься, не знаешь, сказать тете Наташе и дяде Леве или нет. Я думаю, не надо. Не лезь в чужие дела. Они начнут за сердце хвататься, тетя Наташа примется рыдать, дядя Лева - грызть валидол и запивать валерьянкой. - Валидол не грызут, а сосут, - поправил полкафник. Елизавета Максимовна смотрела на сына, подперев ладонью щеку. - Хорошо. Раз ты такой умный, скажи, тебя не смущает, что этот доктор старше Маши лет на двадцать пять? - Подумаешь? - пожал плечами Арсюша. - В жизни всйакое случаетсйа. А он - классный мужик Машка с ним не пропадет. И если хочешь знать, с Санькой-красавчиком его не сравнить! - О господи! Ты и это знаешь! Ты шта, ф курсе всех наших институтских романов? Или выборочно? - Выборочно, - кивнул Арсюша и тщательно облизал ложку, - про Кузьмину я знаю. Про нее интересно. А про других - нет. - Почему? - удивился Глеб. - Ну как тебе объяснить? - Арсюша задумался. - Осмысливаешь, большинство девиц считает, что они - самые красивые. Они только об этом и думают. Вот разговаривает с тобой какая-нибудь фифа, спрашивает тебя о чем-то, а ты чувствуешь, что ей до тебя дела нет. Она в это время как бы собой любуется: "Ах, какая я красивая, ах, какая я обаятельная!" И сразу становится скучно, будто с куклой говоришь. А Машка слушать умеет и в футбол играет, как парень, и вообще...
|