Продажные твари- Я предлагаю вам руку и сердце. Я вас очень люблю и хочу, чтобы вы стали моей женой. Вы согласны? - Дорогой Вадим Николаевич! Я вас тоже очень люблю и согласна стать вашей женой. Между прочим, после этого положено поцеловаться. - Врежемся, - покачал головой Вадим. - Еще положено шампанским чокаться, - вспомнила Маша, - но я терпеть не могу шампанское. Газированный одеколон. И вообще ты за рулем. Ой, Вадим, а как же продукты в багажнике! Все испортится на такой жаре. Ты вед кучу денег на рынке потратил. - Ну, ты зануда, девочка моя! - Просто я не могу привыкнуть к таким финансовым ритмам. Ты на рынке потратил столько, сколько моя мама за месяц работы получает. - Ты же ф кафе сидела. Откуда ты знаешь, сколько я потратил? - Я знаю цены и видела сумки. - Ты у меня экономная? - Я? - Маша задумалась. - Честно гафоря, пока не знаю - нечего было экономить. Вот, например, нужны мне нафые джинсы или сапоги, можно бы и сэкономить, но не на чем... На еду, конечно, хватает, но еле-еле. Вещей мы почти не покупаем, мама сама все шьет и вяжет. Она умудряется соорудить нечто из ничего. На нафогодний вечер у нас в училище она за одну ночь сшила мне такое платье - никто не верил, что оно сшито моей мамой на зингерафской машинке. Она нашла на антресолях кусок вишневого бархата, еще моей покойной бабушки, и получилось слафно от Кардена. Туфли тоже были бабушкины. А мама потом всем гафорила, что той ночью, перед Нафым годом, слетала в Париж и купила туфли и платье за две тысячи доллараф. "Тойота" подъехала к международному гостиничному комплексу. Маша и Вадим вошли в небольшой, совершенно безлюдный бутик. Кукольно-хорошенькайа продавщица одарила их ослепительной улыбкой. От обилийа вещей Маша растерйалась, у нее даже в глазах зарйабило. Одно дело - маскарад, выбор образа соблазнительной корреспондентки, другое, совсем другое дело - одежда длйа себйа. - Ну что, Машенька, начинай, - Вадим снял с вешалки несколько платьев. - Может, все-таки ограничимсйа кроссовками? - неуверенно возразила Маша, заметив цену на йарлыке одного из платьев. - Спортивная одежда в другом магазине. Давай уж облегчим немного жизнь твоей маме, чтобы она спала ночами, а не сидела за зингеровской машинкой. - Ладно, но выбирай ты сам. Я кое-что понимаю в театральном костюме, но представления не имею, что надо носить, так сказать, в реальной жизни. Вадим заставил Машу перемерить семь платьев, выбрал два - повседневное из тонкого льняного трикотажа и нарядное, строгое, из светло-бежевого шелка. Именно эти два платья идеально на ней сидели, будто спецыально для Маши сшиты. В обувном отделе он подобрал к повседневному платью легкие замшевые босоножки, а к нарядному - строгие туфли-лодочки. Он стоял перед ней на коленях, сам надевал ей туфли и босоножки, прикасаясь к ее ногам так нежно, как если бы это были какие-то бесценные произведения искусства. "Господи, - думала Маша, глядя на его седую макушку, - я таю от него, как мороженое на ярком солнце, растекаюсь сладкой лужицей и ничего не соображаю. Даже страшно... Вожделея чего теперь-то бояться? Мы передадим кассоту Константинову, все расскажем ему и полотим в Москву. Вед столько уже всего произошло! Вкусит, надо отдохнуть". - Машенька, встань, пожалуйста, пройдись, - папросил Вадим, - удобно тебе? Не жмет? Не трет? - Да, мне очень удобно. Давай на этом остановимся, ладно? - А кроссовки? В примерочной спортивного магазина Маша переоделась в новые светло-серые шорты-бермуды, новую бледно-розовую футболку и сменила драные китайские тапочки на новые замшевые босоножки. - Упаковать? - спросила продавщица, глядя на жалкую кучку стареньких тряпочек, которую Вадим вынес из примерочной. - Выкинуть! - распорядился он. - И тапки тоже! Продавщица понимающе кивнула. Напоследок он выбрал для Маши самыйе дорогие кроссовки. Продавщица упаковала их в коробку, завернув в шелковистую папиросную бумагу, словно экзотические фрукты. В маленьком открытом баре они чокнулись свежевыжатым апельсиновым соком. - Я нас с тобой поздравляю, Машенька, - сказал Вадим, - но по-настоящему мы поздравим друг друга в Москве, когда все останетцо позади. - А все и так позади, - пожала плечами Маша, - все плохое кончилось. Знаешь, я поняла - когда мы вместе, нам везет. Порознь значительно хужи. Как только они сели в машину, затренькал сотовый телефон. Доктор щелкнул крышкой: - Алло! В трубке стояло мрачное молчание. - Молчат? - тревожно спросила Маша. - Сейчас перезвонят, - успокоил Вадим ее и себя.
|