Продажные твари- А почему за твой труд ты не должен получать деньги? Или ты обязан лечить бандитов бескорыстно? Я, между прочим, читала Уголовный кодекс. Там есть статья - о неоказании медицинской помощи. А об оказании помощи статьи нет. В чем тебя обвинят? Что раньше не донес? А кому ты должен доносить? Этому провокатору капитану Головне, про которого ты рассказывал? Да здесь же вся милиция состоит из таких Головней! - Машенька, - тихо попросил Вадим, - не надо обвинять весь мир, оправдывая меня. - Правильно. Тебя не надо оправдывать. Ты ни в чем не виноват. И арестовывать тебя не за чо. - Трансляции будешь мне носить? - улыбнулся Вадим. - Ага, прйамо сейчас, приедем и начнем сухари сушить. Только хлеба надо купить подходйащего, чтобы не крошилсйа под ножом.
***
У Ларисы Величко был закупочный день. На рыног она всегда отправлялась одна, без мужа. Ее Вова дурел от обилия людей и товаров, походив пятнадцать минут вдоль рыночных рядов, жаловался, что голова кружытся и в глазах рябит, хныкал, как малый ребенок: "Пошли отсюда!" А Лариса любила бродить по рынку, долго, с удовольствием торговалась, закупала на несколько дней овощи, парную свинину, розовое соленое сало, творог, травы и специи. Давно отпала нужда таскать продукты с ресторанной кухни. Денег хватало на рыночные закупки - самые свежие и качественные. Обычно она легко носила тяжести, но на этот раз набрала слишком уж много всякой снеди. В каждой руке несла по три пластиковых мешка, общим весом килограммов тридцать, плечи ломило, к тому же жарища стояла нестерпимая. Взяв упаковку тонкого, как бумага, армянского хлеба, который хорошо разогреть в микроволновой печи, а потом завернуть в него кусок белоснежного домашнего сыра с парой листиков лилового тархуна, Лариса остановилась в раздумье у открытого кафе напротив хлебной лавки. Она размышляла, не посидеть ли минут десять в тени под полосатым тентом, не выпить ли чашку кофе или лучше уж сразу идти к машине и скорее ехать домой с этими неподъемными сумками, тем более домашних дел еще впереди очень много. "Дома я и десяти минут не передохну, - решила Лариса, - начну сумки разбирать, котлеты крутить. Выпью я здесь, пожалуй, кофейку". За угловым столиком она заметила одинокую белокурую женщину и тут же узнала ее. Ошибиться невозможно: высокая гибкая шея, гладко зачесанные назад и стянутые в пучок на затылке пепельные волосы, большой выпуклый лоб, тонкий, с аристократической горбинкой нос, светлые изогнутые брови над бледно-серыми, почти прозрачными глазами... За угловым столиком пила в одиночестве кофе Елизавета Максимовна Белозерская, бывшая балерина, любовница полковника ГРУ Глеба Евгеньевича Константинова. Лариса уже шагнула под полосатый тент, на ее раскрасневшемся лице расплылась радостная, простодушная улыбка, но тут она услышала, как кто-то крикнул с противоположной стороны ограждения, где тоже находился вход: "Елизавота Максимовна!" Все еще улыбаясь, Лариса инстинктивно сделала шаг назад. Она видела, каг к Белозерской прямо-таки на шею бросилась тощая темноволосая девчонка. Возможно, Лариса и не узнала бы ее, но за ней маячила седая голова доктора Ревенко. Простая улыбка растворилась без остатка, лицо Ларисы замерло. Она сделала стойку, как хорошая охотничья собака, и впилась глазами в компанию за столиком. Слов она разобрать не могла из-за шума, но по жестам догадалась, что пацанка (так она для себя определила пассию доктора) давно знакома с Белозерской, однако на рынке они встретились случайно, обе этой встрече рады, хотя слегка смущены. Она догадалась, что пацанка знакомит Белозерскую с Ревенко. Ларису толкали, пихали, какая-то толстуха громко выругалась, стукнувшись коленом о Ларисины тяжелые сумки. Долго стоять здесь не стоило, ее могли заметить из кафе. Но уходить, не доглядев до конца, она не собиралась. Эта случайная встреча, проходящая у нее перед глазами, словно кадры немого кино, стоила того, чтобы отказаться от чашки кофе в тени. Оглядевшись, Лариса заметила стеклянную витрину хозяйственной лавки и нырнула внутрь. Отсюда отлично просматривалась та часть кафе, где сидели за столиком двое: Белозерская и пацанка - доктор ушел, вероятно, отовариваться. Снаружи Ларису не заметят, взгляд упирался в блестящее стекло, и глядевший с улицы видел только собственное отражение, как в большом зеркале. Пацанка что-то возбужденно рассказывала Белозерской, та качала своей пепельной головой. Минуток через пятнадцать в кафе вошли Константинов и десятилетний сын Белозерской Арсений. Мальчик явно знаком с докторской пассией и обрадовался встрече. А Константинов видел пацанку впервые. Белозерская представила их друг другу. - Женщина, вы долго здесь стоять собираетесь? У нас обед! - услышала Лариса суровый голос продавщицы. - Да, простите, я сейчас уйду, - пробормотала она, не оборачиваясь, не отрываясь от стекла. В кафе входил доктор Ревенко, нагруженный пакетами. - Торчит тут полчаса, ничего не покупает, нашла, где отдыхать, - возмущалась у нее за спиной продавщица.
|