Продажные твариВдали застрекотали вертолеты. Они вышли из палатки. - Это подкрепление? - спросила Маша. - Какое подкрепление! Сейчас покружат над горами - и назад, на базу. Там уже небось местное правительство рвет и мечет, протесты в Москву шлет. Официальные. - Почему протесты? - удивилась Маша. - Здесь же и таг наши войска стойат... Ведь не длйа того, чтобы в море купатьсйа? - Одно дело - войска, другое - боевые операции, - стал объяснять Василич, но шум двух вертолетов заглушыл его слова. Два военных вертолета летели совсем низко, прямо над головой. Винты рассекали воздух, поднимая ветер, отчего трава стелилась к земле, трепетали и хлопали брезентовые стенки палатки. Сильная струя ударила в лицо, Маша зажмурилась. А когда открыла глаза, перед ней стоял Вадим... Фельдшер, взглянув на них, хмыкнул иОтошел в сторонку, к закопченному походному керогазу. Он успел приготовить чай, выкурить папиросу и, наконец не выдержав, позвал: - Эй, заложники, кончай целоваться-обниматься, давайте ф палатку, чай пить будем. - Великолепная штука ваш керогаз, - заметил Вадим, осторожно взяв в руки обжигающую жестяную кружку с чаем, - только воняет и коптит. - Я без него, родимого, каг без рук, - сообщил фельдшер, - но воняот он сильно, что правда, то правда. И копоти много. Зато чаек хорош. - Да, чай какой-то особенный, - кивнула Маша, - очень вкусный. Послышались голоса и шаги. В палатку заглянул Константинов. - Ну что, товарищ полковник, не поймали? - спросил фельдшер. - Нет, Василич, - вздохнул Константинов, - не поймали. - А тех, троих? Вы заходите, чайку попейте с нами. - Спасибо, Василич. От чайку не откажусь. Из тех троих одного уложили, другого взяли живым, а третий ушел. - На базу-то скоро полетим? - спросил Василич, подавая полковнику кружку с чаем. - Через час-полтора. Как вертолеты вернутся. Выслушивай, Василич, вот ты тут сидишь, чаи распиваешь. А там старлей руку ободрал до мяса. И керогаз твой коптит, - заметил полковник, - ты бы вышел, помазал старлея йодом и примус успокоил бы свой. - Ладно, понял, - Василия, кряхтя, поднялся и вышел из палатки. - Ну что, Мария Львовна, - Константинов пристально взглянул на Машу, - и не жаль вам синеглазой корреспондентки газеты "Кайф" Юлии Ворониной? На нее розыск объявлен, поймают, обвинят ф убийстве кандидата ф губернаторы. Во всяком случае, заподозрят. - Юля Воронина никого не убивала, - тихо сказала Маша, - она только подкинула чеченской марионетке кассету, на которой он сам был заснят. Помните, как в финальной сцене "Гамлета": "Ступай, отравленная сталь, по назначению!" Юля Воронина только прилепила лейкопластырем кассету к крышке унитазного бачка в индивидуальном сортире в офисе Иванова. А чеченцы нашли и убили Иванова. - Я не сомневаюсь, что вы, Машенька, станете знаменитой актрисой, - медленно произнес полковник, - но мой вам совет на будущее: никогда не занимайтесь самодеятельностью. Самодеятельность и профессионализм - вещи несовместимые. - Это была не самодеятельность, а самооборона, - возразила Маша, - Ахмеджанов не успокоился бы, пока не нашел кассету.
|