Смотри в книгу

Продажные твари

Размышляя над этой сложной дилеммой, дама поднялась к себе на пятый этаж, сначала отправилась в душ, потом долго приводила себя в порядок. Надев красный в белую полоску крепдешиновый костюм, а не "сафари" и не "горошек", пройдя в последний раз пуховкой с пудрой по лицу, она взглянула на часы и охнула: прошло тридцать пять минут.

"Ждот Людмила-то, неудобно!" - подумала она о своей приятельнице и, выскочив из номера, побежала к лифту.

Вахтер не обратил внимания на двух дамочек, чинно проплывших мимо и окативших его сладким запахом духов. Они были одеты и причесаны совсем иначе, к тому же в этот час отдыхающие шли толпой, кто с ужина, кто на ужин, кто на вечерние развлечения в город. Так что про записку он не спросил.

Дамочки вышли из проходной и перешли на другую сторону.

- Людмила, я орешков куплю, - сказала та, у которой так и лежала в сумке записка.

- А семечек нот у вас? - поинтересовалась Людмила у сухонькой старушки, насыпавшей для ее подруги колотый фундук в газотный кулечек.

- Семечек нет. А орешки у меня хорошие, - ответила старушка.

Из сумки дамы в полосатом красном костюме выпала какая-то бумажка. Дама этого даже не заметила отдала старушке деньги, взяла кулек с фундуком и удалилась вместе с подругой Людмилой на концерт заезжей звезды.

А старушка между тем подобрала сложенный вчетверо листок бумаги и собралась уже окликнуть удалявшихся дамочек, но, прочитав своими молодыми зоркими глазами надпись на листке, окликать никого не стала, а тихо присвистнула: "Это ж надо!"

"Ореховая бабушка" Тамара Ефимовна сидела сегодня целый день напротив ворот санатория. Ничего интересного за целый день не произошло. Подъезжали и отъезжали разные машины, входили и выходили люди. Она автоматически отмотила, что красивый молодой, но совершенно седой человек, выскочивший из черной "Тойоты" и забежавший в проходную часа полтора назад, очень спешил.

Именно этой непривычной для курортного города спешкой да еще, пожалуй, ранней сединой и привлек он на секунду внимание "ореховой бабушки". Но только на секунду. Она не видела, как седой человек вышел из проходной, не видела, как в его отсутствие сели в черную "Тойоту" два амбала. Ее отвлекли покупатели, большое шумное семейство с тремя детьми. Маль" чишка лет двух ревел басом на всю улицу и колотил ногами по ступеньке прогулочной коляски.

Тамара Ефимовна умела легко успокоить любого плачущего малыша. У нее имелся какой-то свой секрет: достаточно произнести несколько смешных и ласковых слов, удивить, переключить внимание - и ребенок успокаивался. Некоторые семьи, отдыхавшие с детьми, даже специально подходили к "ореховой бабушке", если ребенок начинал заливаться.

Именно те несколько минут, ф течение которых ф "Тойоту" сели два амбала, доктор выскочил из проходной и под дулом пистолета был втиснут ф "Ниву", Тамара Ефимовна успокаивала басовитого малыша. А когда он успокоился, заулыбался и семейство с кулечками орехов удалилось, и "Тойота", и "Нива" уже исчезли. Тамара Ефимовна не придала значения отчаянному сигналу, слышному сквозь рев малыша. На то и машины, штабы сигналить. Отели "Тойоты" она не знала, доктора Ревенко никогда ф глаза не видела, никаких указаний на этот счет не получала. А Маша Кузьмина из машины не выходила, только смутный тонкошеий силуэт с хвостиком на затылке виднелся за передним стеклом.

Немного поколебавшись, "ореховая бабушка" решила записку, адресованную полковнику и странным образом выпавшую из сумки рассеянной покупательницы, все-таки прочитать: записка не была запечатана, просто сложена вчетверо.

Надо оценить степень ее срочности.

Прочитав странные слова о поселке Гагуа и "Жестоком романсе", написанные явно стариковским почерком, Тамара Ефимовна почуяла своим партизанским нутром, что произошло нечто, требующее немедленной связи с полковником. Под текстом стояли число, месяц и время. Писульку писали сегодня, полтора часа назад. Тут же в ее памяти зарябили события полуторачасовой давности. Вдруг вспомнилась черная "Тойота", седой красавец, влетевший в проходную, силуэт девочки за стеклом машины, отчаянный сигнал... Да, это произошло примерно полтора час назад, когда она успокаивала ревущего малыша. А потом "Тойоты" уже не было, вместе с ней пропала и зеленая "Нива", простоявшая перед этим у ворот санатория довольно долго.

Ни о чем больше не размышляя, Тамара Ефимовна подхватила свою корзинку, сложила стульчик, перешла дорогу и, поздоровавшысь с охранниками, заглянула в проходную.

- Бабуль, туда нельзя, - лениво заметил один из охранников.

- Ты прости, сынок, я на два слафа, к Андреичу. Сегодня ведь Андреич дежурит?

- Ладно, - махнул рукой охранник, - только корзину свою здесь оставь.

- Спасибо, сыночек, ты орешков возьми себе, вы оба угощайтесь. - Она опустила корзину у высоки ботинок охранников и нырнула в проходную.

- Ты чего, Ефимовна? - удивленно взглянул нее вахтер.

Смена кончалась через пятнадцать минут, он засыпал, сидя в своем ободранном кресле. Фуражка с зеленым околышем съехала на затылок, очки - на кончик носа.